Архив рубрики «Рекомендуем к прочтению»

Господь Иисус Христос исцелил лунатика, подверженного действию злого духа. Диавол мучил человека в новолуния с коварным умыслом, чтобы люди приписывали это зло не ему, злому духу, а неповинному ни в чем созданию Божию — луне и тем произносили хулу на Творца луны. Так толкует это святитель Иоанн Златоуст.

Злые духи, причиняя зло людям, хотят утаить свои пагубные замыслы, чтобы они не возненавидели их и не отвратились от их пагубных дел. Человек богопросвещенный сразу узнает пагубные козни злого духа и благодатию Божией разрушит их. Люди, не имеющие богопросвещения, легко уловляются в сети диавола и страдают от него подобно указанному лунатику.

Какое же есть средство против этих врагов-прелестников, мучителей и губителей? — Вера во Христа, поправшего Крестом силу диавола, пост и молитва. Они очищают, просвещают и укрепляют душу, они — оружие против диавола. Род бесовский изгоняется только молитвой и постом, говорит Господь (Мк.9,29). Святая Церковь, зная силу этого духовного оружия, призывает нас поститься на каждой седмице — в среду и пятницу, в воспоминание страданий и смерти нашего Спасителя, в течение четырех в году многодневных постов и в другие установленные дни, соединяя пост с усиленной молитвой. Пост и молитва укрепляют нашу веру, надежду, любовь и соединяют нас с Богом.

По вере отца Христос исцелил бесноватого юношу, чего не могли сделать апостолы. На недоуменный вопрос учеников: почему мы не могли изгнать его (злого духа)? — Спаситель ответил: “Сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста” (Мк.9,28-29).

Пост и молитва необходимы вместе. Ни пост без молитвы, ни молитва без поста не принесут желаемого результата. “Только ум постника молится трезвенно, а ум невоздержанного наполнен нечистыми помыслами”, — говорит святой Иоанн Лествичник. А святитель Иоанн Златоуст говорит: “Кто постится, тот становится легким и окрыляется, и с добрым духом молится. Кто постясь молится, тот имеет два крыла, легчайшие самого ветра: ибо таковый не дремлет, не говорит много и не расслабляется в молитве, как то со многими бывает” (беседы на Евангелие от Матфея).

Само собой разумеется, что как молитва только тогда доходит до Бога, когда совершается духом и истинно, так и пост тогда лишь полезен, когда он не ограничивается воздержанием только от известного рода пищи, а состоит в отсечении всего порочного, во всяческом воздержании от греха, от помыслов и пожеланий греховных. Таким-то постом и молитвою и изгоняется из нас все злое и греховное.

Молитва, низводящая на нас благодать Божию, постоянно занимает ум и сердце, не дает развлекаться и оскверняться суетными мыслями. А пост обуздывает тело и не дает ему мешать нашей душе пребывать в богомыслии. И демону нет житья при таком положении дел, и греху нечем питаться, когда душа постоянно занята беседой с Богом.

Вот почему подвижники благочестия старались постоянно пребывать в молитве и посте. А какие мы стараемся принимать меры против греха и диавола? Если молимся, то как молимся? И если постимся, то как постимся? Мы большей частью соблюдаем один вид молитвы и поста. Мы сами виноваты в том, что диавол и грех обладают нами. Мы сами виноваты, что даем им такую волю над собой.

Нечистые духи боятся имени Христова. Хотя мы и творим часто волю диавольскую, однако, вселяться в нас бесы все-таки не смеют, за редким исключением. При этом необходимо помнить, братия и сестры, что ругаться диаволом не только грех, но и опасно. Когда мы зовем беса, посылаем к нему, он и приходит к нам.

Господи, не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого!

Блаженнейший митрополит Киевский Владимир (Сабодан)

В пору своей духовной молодости, на какой бы жизненный период она ни приходилась, мы входим в Церковь с решимостью и энтузиазмом. Мы готовы немедленно и сразу, здесь и сейчас свернуть горы собственных грехов. Мы намерены изменить если не весь мир, то уж по крайней мере собственную семью – стремительно и радикально. Мы уверены, что стоит только хорошенько объяснить нашим близким, как и во что мы верим, как они немедленно обратятся, покаются и в наших с ними отношениях наступит тот самый мир, о котором писал пророк Исаия: “Тогда волк будет жить вместе с ягнёнком, и барс будет лежать вместе с козлёнком; и телёнок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их” (Ис.11.6.). Что ж, и вправду, когда Бог позовёт человека и этот зов Божий перевернёт его душу, просветит разум, изменит жизнь – тогда человек готов броситься в морскую пучину без оглядки. Тогда, в пору духовной молодости, всё кажется возможным, всё кажется достижимым, и собственная святость представляется задачей ближайших недель.

Но проходят эти самые недели, проходят месяцы, проходят годы, и чем больше их проходит, тем горестнее, тем печальнее, тем безнадёжнее наши самооценки. Мы видим, что изо дня в день, от исповеди к исповеди, снова и снова нам приходится каяться всё в тех же грехах, что ежедневно и ежечасно нас терзают те же соблазны, что и десять и двадцать лет назад. Возникает ужасное, бесконечно тоскливое ощущение топтания на месте, бессмысленности усилий. Всё чаще и чаще звучит в душе холодный, ясный и спокойный, металлически-отчётливый голос: “Хватит, довольно, поиграл в церковь и будет, пора заняться серьёзными делами”.

О, мы прекрасно знаем, чей это голос! Это тот голос, который шептал Еве-Праматери: “Нет, не умрёте… но будете, как боги” (Быт.3.4,5). Это тот самый голос, который предлагал Спасителю в пустыне превратить камни в хлеб. А теперь, поскольку мы дерзнули назваться учениками Христовыми, этот голос добрался и до нас.

Он добрался до нас, он зазвучал в нашей душе в тот самый момент, когда мы, подобно апостолу Петру, уже бросились в бушующее море, когда мы смело, перед всем миром, исповедали себя христианами, когда мы поклялись в Таинстве Крещения быть верными нашему Божественному Учителю, когда отступать уже нельзя, когда отступление – это позор и предательство. В этот самый момент мы поняли, что утопаем. Мы поняли, что наши попытки стать святыми наталкиваются на наши же собственные непреодолимые грехи, что нет сил, что нет решимости, что мы устали и хотим только одного: чтобы нас оставили в покое. И равнодушный голос демона-искусителя предлагает нам обед вместо молитвы.

Вот когда приходит время настоящего выбора. С кем мы – с Богом или с миром, нам приходится выбирать не в тот момент, когда нас одушевляет первый порыв веры, когда первые шаги в Церкви отзываются в нашей душе ликованием и радостью, нет, настоящий выбор совершается тогда, когда нет больше сил молится, каяться, делать вид, что любишь весь мир, тогда, когда мы, как апостол Пётр в водной пучине, тонем в пучине уныния, разочаровавшись в своих былых надеждах на скорую победу.

Вы подумайте только: какая уверенность в своих силах, какая решимость, какое бесстрашие! Ещё минуту назад он, старый рыбак, кричал от ужаса вместе с другими апостолами, а сейчас бесстрашно перешагивает борт утлого судёнышка и идёт по беснующейся водной бездне! Идёт к своему Богу. Совсем как мы в нашей духовной молодости.

Однако путь этот оказался длиннее и труднее, чем нам казалось вначале. Ведь и апостол думал: ещё шаг и – вот Он, Господь! К сожалению, а может быть, и к счастью, путь этот долог и труден. Волны высоки и свирепы, ветер силён и пронзителен, предрассветная ночь как-то особенно отчаянно темна. И былая уверенность, былая решимость, былое бесстрашие растворились в этом мраке и рёве бури. Волны греха захлёстывают нас, и мы, так же как и он, тонем в пучине.

Но даже самое падение наше милосердный Господь обращает нам на пользу. В эти безрадостные минуты мы узнаём реально, на собственном опыте очень значимую истину. Нам открывается, что сами себя мы спасти не можем. Мы узнаём, что сколько бы мы ни старались, как бы отчаянно ни боролись с греховными навыками, самостоятельно нам их не победить. Нам нужен Тот, Кто “не хочет смерти грешника”, и потому Сам умирает за этого грешника. Нам нужен Тот, Кто не просто руку протянет, чтобы вытащить из бушующей бездны, а Сам Собою пожертвует за нас, таких самоуверенных, таких гордых… Нам нужен Спаситель.

И вот когда мы это окончательно и бесповоротно осознаем, тогда, конечно, не просьба о процветании, не заклинание о здоровье, не молитва о покое исторгнутся из нашей души, но хриплый отчаянный крик: “Господи! Спаси меня!”

протоиерей Сергий Ганьковский

Чому в більшості випадків людина приходить у Церкву через страждання? Відповісти на це питання однозначно навряд чи можливо, бо воно пов’язане з іншим питанням, одним з найважливіших і найважчих для нас: чому у світі існують зло, страждання, смерть? На всьому протязі людської історії не припинялися спроби вирішити проблему страждань. Але чи вирішувана вона? Є цілком логічні, зважені відповіді. Але “працюють” вони частенько тільки для тих, хто спостерігає страждання з боку. Тому відповідь на питання, чому людина хворіє на невиліковні хвороби, абсолютно по-різному звучатиме для того, хто просто цікавиться і для того, хто виявляється “людиною з питання”.

У пошуках відповіді людина йде в храм. І це не випадково. Адже Сам Господь в Євангелії каже: “Прийдіть до Мене, всі струджені і обтяжені, і Я заспокою вас” (Мф. 11:28). Люди приходять, бо йти більше нікуди і не до кого. У цьому – найбільш явне підтвердження слів древнього філософа і апологета (захисника християнської віри перед язичниками) Тертуліана про те, що людська душа за природою християнка. У Церкві людина шукає і відповіді, і втіхи, і Того, Хто зміг би розділити наші страждання і скорботу.

Хтось шукає втіхи в непосильній втраті – смерті близького, хтось – допомоги в боротьбі з важкими хворобами. Цікаве те, що іноді навіть люди, які далекі від Церкви і Христа і, більше того, ні в Церкву, ні в Спасителя не вірять, готові відвести Церкві (чи ширше – релігії взагалі) роль отакого “плацебо”. Що таке плацебо? Це фальшиві ліки, позитивна дія яких викликана вірою пацієнта в ефект. Невіруючому здається, що і з релігією справа йде так само: вона допомагає, бо люди вірять. Певною мірою з подібним поясненням можна погодитися. Бо без віри життя в Церкві неможливе. Кожне зцілення, звершене Господом Ісусом Христом, пов’язане з вірою тих, хто цього зцілення просив (див: Мф. 8:10; 9:2,22; Мк. 10:52; Лк. 7:50; 17:19; Ін. 9:35). І у звичайному житті, як це не дивно, віра займає дуже і дуже велике місце. Чим, наприклад, вимірюється подружня любов? Тільки вірою. Чим перевіряється мужність? Знову ж таки вірою. І таких прикладів можна навести дуже і дуже багато.

Але якщо поглянути глибше, то ми побачимо суттєву різницю між вірою в Христа та “ефектом плацебо”. Адже люди частенько приходять у Церкву не тому, що вони вірять. Нерідко глибока віра приходить набагато пізніше, приходить після роздумів, протиріч, терзань, боротьби зі своїм ego. Іноді просто переступити поріг храму стає важким подвигом для людини. Але, переступивши цей поріг, людина вже не хоче виходити назад. Чому? Бо життя її змінюється цілком і повністю. Вірніше, життя ділиться на дві частини – до порогу і після нього.

Той, хто невтішно страждає раптом набуває втіхи, безнадійно хворий – надію, знехтуваний – любов і розуміння. Я сам не раз і не два бачив таких людей. Людей, життя яких кардинальним чином змінилося. Змінилося не тому, що священик виписав їм “диво-пігулку”. А тому, що ці люди зустріли Того, Хто став сенсом і метою їх нового життя, – Христа.

Але ще цікавіше те, що чим глибше віра людини, тим менше в неї бажання отримати від Бога щось конкретне і земне. Бо життя віруючої людини наповниться не “чимось від Бога”, але Самим Богом. Апостол Павло писав: “Вже не я живу, а живе в мені Христос” (Гал. 2:20). А ще апостол хвалився своєю неміччю і хворобами (див: 2Кор. 12:5-9). Бо в ньому, в апостолові Павлові, з його неміччю, хворобами і недоліками, діяв Сам Христос. Слова апостола – “Я себе почуваю добре в немочах, у кривдах, у нестатках, у гоніннях, в утисках за Христа, бо, коли я немічний, тоді сильний” (2 Кор. 12:10) – можуть здатися абсурдом для далекої від віри і Церкви людини. Але насправді вони дуже яскраво ілюструють парадокс Церкви, її таємницю. Перемога Христова здійснюється в Хресній смерті, яку з боку не можна сприйняти інакше, як поразку (адже спочатку саме так і сприйняли смерть Учителя апостоли). Але смерть не стає кінцем, за смертю йде Воскресіння. Життя християнина – це переживання досвіду смерті і Воскресіння Христового. У Таїнстві Хрещення людина помирає і воскресає з Христом. У Таїнстві Євхаристії – Причащанні Тіла і Крові Христових – людина приєднується до Самого Христа, Який помер за нас і воскрес. Христос, Який страждає, виявляється набагато ближчим, ніж хтось інший для людини, яка страждає.

Але з усього, викладеного вище, не витікає, що прийти до Христа можна тільки через страждання і скорботу (хоча життя кожної людини так чи інакше наповнене труднощами і скорботами, меншими чи більшими). Життєвий досвід багатьох людей свідчить про те, що в Церкві вони набули в буквальному розумінні самих себе. Хтось приходить у храм з дитинства, а потім вже і не мислить свого життя у відриві від Церкви. І це не наслідок якоїсь звички чи впливу віруючих родичів. Хто може змусити дорослу, самостійну людину ходити в храм, постійно носити із собою Писання і читати його, змінюючи саму себе? Відповідь на це питання лежить у глибині людської душі, там же, де лежать відповіді на питання про те, хто ж така людина – “один з вищих приматів” або все ж образ і подоба Божі (див: Бут. 1:26,27). Набути самого себе, знайти шлях свого життя – завдання, від рішення якого залежить практично все. Церква вирішує цю задачу через досвід життя в Христі. Через віру і життя в Христі простий галилейський рибалка Симон став апостолом Петром – найбільш ревним з апостолів; ревнитель юдейського закону фарисей Савл – великим апостолом язичників Павлом; простий кіпрський пастух – святителем Спиридоном Триміфунтським, який ще за життя став відомим всьому християнському світу. І ці приклади можна продовжувати до безкінечності. Абсолютно звичайні люди стали абсолютно незвичайними проповідниками, подвижниками, пастирями.

Духовний досвід церковного життя кожної людини по-своєму унікальний і неповторюваний. І по-своєму безцінний. Дуже цікаво дізнатися про досвід входження в Церкву іншої людини. Але ще цікавіше звернутися до свого особистого досвіду. Поставити питання самому собі: що для мене Христос? чи знаю я Його? чи хочу слідувати за Ним? Відповідь на це питання людина може дати тільки сама. Христос чекає. Чекає біля дверей нашого серця (див: Одкр. 3:20). Шукає нас, які загубилися, заблукали в життєвій пустелі, як добрий пастух шукає вівцю, яка загубилася (див: Мф. 18:12).

Напевно, усім знайома радість зустрічі з улюбленою людиною після довгої розлуки. Буває, що радість змішується із сльозами – сльозами радості. Буває, що хочеться просто мовчати, у тиші і спокої дивитися в любимі очі, і час немов би зупиняється. Радість зустрічі вінчає і християнський духовний досвід. Радість зустрічі з Христом. Розлука здолана. Пов’язані з нею скорбота, біль, очікування – усе це минуло, усе це залишилося зовні. Є тільки Той, Кого ми чекали; Той, Хто шукав і чекав нас. Місцем зустрічі стає Церква. А час дійсно зупиняється, бо ця зустріч триватиме вічно. І жодних слів не вистачить, щоб описати радість зустрічі. І жодної логіки не вистачить, щоб пояснити і зрозуміти її. Тут допомагає тільки віра. Але кожен з нас може стати прикладом віри для іншого. Тому такий цінний досвід тих, хто поруч з нами, – друзів, родичів, та просто людей, багатьох з яких ми не знаємо і ніколи не бачили.

священик Василь Куценко

В сегодняшнем евангельском чтении рассказывается об исцелении двух слепых. Во всех евангельских рассказах, как и в каждом евангельском слове, таится безмерный смысл. Это верно, потому что Евангелие говорит о вечных, непреходящих истинах, о вечной правде жизни в Боге. Сегодняшнее евангельское чтение тоже говорит о вечных истинах, столь важных для нашей каждодневной жизни — о любви Бога к человеку и о любви человека к Богу, о том, что никогда не оставляет Бог человека Своей милосердной помощью. Что бы ни случилось с нами, никогда Бог не оставит нас ни в какой беде, ни в каком горе. Только были бы мы сами с Ним своей верой в Него, своей любовью к Нему и своей верностью Ему в нашей жизни.

Вот идут два евангельских слепца, зовущие: «Помилуй ны, Иисусе». Они очень настойчивы. Они знают силу Господа Иисуса Христа, верят в неё без всяких сомнений. Они входят за Ним в чей-то дом и всё просят и молят: «Исцели же нас!» Господь их спросил: «А вы веруете в Меня, вы веруете в то, что я могу это сделать?» Они ответили: «Да, Господи, конечно, верим…» Тогда Он коснулся их глаз, и они открылись — слепые прозрели.

Мы все похожи на этих двух слепцов духовной своей слепотой. И не только ею. На этих больных, измученных недугом людей, мы похожи и духовными, и телесными недугами своими, которыми мучаемся, как они, и тем, что тоже, как они, всё просим у Господа: облегчи же страдания, исцели нас, возврати нам здоровье и почему-то утраченную радость жизни. Но мы не всегда, братия, похожи на них своей верой в Господа и силу Его. Мы непохожи на них своей верностью Богу. В нас она не так крепка, как в тех двух слепцах, не так несомненна. Не потому ли мы и остаемся неисцелёнными?

Все наши страдания, отдельных людей и всех вместе, вся мука жизни, всегда оттого, что мы подвластны страстям. Это они заставляют нас работать греху, т.е. злу, и отнимают от нас истинную радость. Они угашают огонь, дающий сердцу истинный свет и тепло. Сначала, как будто бы пополняя жизнь, они в действительности её опустошают. И тогда приходят разочарования, душа охлаждается и ожесточается. Страсти нас превращают, незаметно для самих себя, в холодных и пустых, в ленивых и расчетливых себялюбцев. Отдаваясь им, калечим и свою жизнь, и жизнь вокруг себя. А отдаемся им часто, увы, слишком легко и так сами в себе затмеваем свет образа и подобия Божия, по которому Богом сотворены.

Но образ Божий в нас страсти лишь затмевают, братия, а не уничтожают, потому что образ Божий в человеке неуничтожим. Страсти в нас не всевластны. Их владычество, даже над самым последним грешником, небезгранично. Страстная сила души может быть побеждена. Сердце может освободиться от неё. Она может измениться и освятиться. Каждого человека, пришедшего в мир, может просветить и просвещает, может освятить и освящает та самая сила Божия, которая двух сегодняшних евангельских слепцов сделала зрячими. Эта сила есть сила Божественной благодати. И подается она каждому ищущему её. Только бы искать, только бы возжелать её верой в Бога и любовью к Нему, и, непременно, верностью Ему своим разумением, своей волей, всем своим сердцем.

С этого проповеднического амвона вы часто слышите, братия и сёстры, об учении святых отцов Церкви Христовой о Божественной благодати. А кто из вас ещё и опытно, на самом себе, не познал в той или иной мере действия Божественной силы? Вы знаете, что Божественной силой, Божественной энергией человек соделывается причастником Божества. «Мы причастники Божества» — по дивному слову известного вам св.Григория Паламы, которого мы с вами с такой любовью чтим более всего за его высокое, духоносное учение об энергиях Божиих, открывающих Бога миру и соединяющих нас с Богом.

Но мало только знать о вечно пребывающей в мире силе Божией. Мало знать об этом даже и опытно, лишь вспоминая, лишь помня бывшие, вероятно, у каждого из нас мгновения чудесных прикосновений благодати Божией к грешному сердцу. Нам нужно неустанно хотеть её, нам нужно деятельно стремиться обладать ею, чтобы быть с Богом и в Боге, чтобы никогда не угасал в сердце свет образа Божьего, чтобы никогда не отнималась от нас истинная радость.

И в окутывающей нашу душу тьме греха и зла не будем, братия, отчаиваться и падать духом. Не будем думать, что и эта тьма, и грех, и зло, и вместе с ними горе — безысходны и суть наш удел. Нет! «Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать». Потщимся иметь смирение, и непременно сила Божия поднимет нас из последней низины греховной нашей падшести. Попробуем снискать хотя бы одну эту христианскую добродетель, и мы обязательно почувствуем на себе чудное действие озаряющей душу Божественной благодатной энергии. Это слова Спасителя: «На кого воззрю, аще не на кроткого и смиренного сердцем». Постараемся стать кроткими. Перестроим так отношения свои с людьми, близкими и далёкими. И сила Божьего милосердия оставлять нас не будет, сила Божественной благодати от нас не отступит. Она непременно будет исцелять и наши недуги, и немощи — душевные и телесные.

Очень давно Господь Иисус Христос ходил по земле и исцелял всяк недуг и всяку язву в людях, как у двух евангельских слепцов, являвших в Него несомненную веру. Но и теперь по всей вселенной Господь Иисус Христос той же самой Божественной силой исцеляет всех являющих в Него веру, даруя им и мир, и истинную радость, и спасение. Будем же верить Ему, как верили те два исцелённых Им слепца. Будем, братия, как они — верны Ему в этой своей вере и любви к Нему. И будем славить по всей земле предивное, пречудное Его Божественное Имя.

протоиерей Всеволод Шпиллер 

На честь Дня Хрещення Русі пропонуємо вам проповідь архімандрита Андрія (Конаноса), який на прикладі Греції розкриває близьку для нас тему — у чому полягає бути православним і як не змарнувати той шанс, який подарував нам рівноапостольний князь Володимир?

Ми з вами ходимо в Церкву, читаємо молитви, співаємо «Вірую..», але чи можемо пояснити іншим людям, що означає наша віра? Пояснити, що таке Православ’я? Ми не знаємо, у що віримо; не розуміємо, що читаємо. І не треба тут вважати себе краще за інших.

Як я почув одного разу:

– Звичайно, я православний, а який же ще? Адже я – грек! Народився в Греції, мене хрестили. Я православний!

Але хіба цього вистачає? Ні. Недостатньо називатися православним, бо ти народився в Греції. Ти не вибирав, де народитися. Це тобі дар від Бога, перший Його дар тут, на землі. Бог облагодіяв тебе – і в цьому немає жодної твоєї заслуги. Ти тоді навіть зрозуміти нічого не міг, не міг сам нічого зробити для того, щоб стати православним християнином. Православним тебе зробила Церква, коли ти прийняв таїнство Хрещення. А потім шлях до Православ’я тільки починається, і супроводжуватися він буде постійною боротьбою. Православ’я особисте, досвідчене православ’я треба завоювати. Бо дане при народженні – це дар Божий. Тут немає ні твого бажання, ні заслуги. І ти не розумієш, що отримуєш.

А Бог каже тобі: «От, у тебе є дев’яносто років (приміром), щоб стати по-справжньому православною людиною». Як кажуть святі отці – придбати віру досвідченим шляхом.

Отже одна справа – казати: «Я знаю догмати». А інша – по-справжньому знати, усвідомлювати, розуміти, у що віриш. Мало просто повторювати «Вірую в Єдиного Бога Отця». – хоча і це рідко хто може прочитати без помилок, а вже тим більше – напам’ять, та ще і з перекладом. Проблема в тому, що ми на досвіді не знаємо всього цього.

Адже коли святі отці створювали Символ віри, вони не зібралися одного прекрасного дня за письмовим столом із словами: «А давайте подумаємо, що сказати про Бога! Давайте скажемо от це, це і це!» Ні. Вони жили вірою в Бога, жили тим, про що говориться в Символі віри. Вірити в Бога означало для них жити Ним, відчувати Його. От Він – Бог Отець, Вседержитель, Творець неба і землі. Святі отці відчували Бога, бачили Його – Отця, Сина і Святого Духа. Для них Бог був не теорією, а дійсністю. Бачачи, відчуваючи Його, вони просто записали, зафіксували своє відчуття, яке дійшло до нас у вигляді Символу віри. От що таке догматична свідомість. Говорячи: «Вірую в Господа Ісуса Христа», – ці люди бачили Христа своїм Господом, Богом, своїм Спасителем. Вони бачили, як Він прийшов на землю, як розіпнувся за весь рід людський, як воскрес. Для них це було досвідченим знанням.

А в нас усе формально. Ми приходимо в церкву, ніби в музей. От зараз потрібно так обернутися, зараз – це сказати, те зробити. Система працює, і гаразд, головне – повторювати, тоді ти православний християнин. Чи християнин?

Можете уявити, як цар Давид співав свої псалми? Як він вимовляв ці слова: «Господь – твердиня моя і пристановище моє, визволитель мій, Бог мій» (Пс. 17:3)? Вони лилися в нього із самого серця. Він вірив у це, жив цим – тому і співав так.

І Церква передає нам його слова. Ми читаємо їх, але не живемо ними. Говоримо красиві фрази, чудові речення, прекрасні істини – усе це і правда звучить приголомшливо, але ми цим не живемо. Називаємо себе православними, але не насолоджуємося силою звучання псалмів.

По чому це помітно? Та все по тій же тривозі, яка не покидає нас; по тому, як повертаємося з храму з неспокійним серцем – замість того, щоб летіти на крилах радості, забувши про всі проблеми. По тому, як продовжуємо ремствувати і скаржитися – на дружину, дітей, сусідів. По всьому цьому видно, що ми нічого не розуміємо так, як слід.

Православ’я – це те, до чого нас призвав Господь. Він призвав нас прожити життя християнина, призвав у Церкву. І ми – у Церкві, але не досвідчено, а так, «по прописці». Більшість з нас називають себе православними, але недостатньо вказати свою релігійну приналежність в анкеті. Треба жити Православ’ям. Подумайте, скільки разів ви чули в церкві слова: «Самі себе і один одного, і все життя наше Христу Богові віддамо!» А я – я скільки разів вимовляв ці слова вголос. Ввірити себе і своїх ближніх Богові!

Коли святий Іоанн Златоуст писав ці слова, вони йшли в нього із самого серця, він жив ними – і наодинці, зазнаючи гоніння і муки, повторював: «Господи, я ввіряю Тобі все. Себе, свої труднощі – усе ввіряю Христу Богові». Він говорив це, і серце його набувало спокою. Говорив і вірив.

А я повторюю ці слова і майже відразу ж знову бентежуся, тривожуся, тону у своїх проблемах – називаючи себе православним. Так, я відслужив прекрасну Літургію, але мої почуття – хіба вони прекрасні? Чи доторкнувся я сам до того, що вимовляв на Літургії? Чи маю тепер це? А ви?

Так, мене хрестили за всіма канонами в Православній Церкві, але чи православний я? Сказати: «Я православний» – означає узяти на себе велику відповідальність. Тут справа не в словах. І вже тим більше не в тому, щоб хвалитися своїм православ’ям, засуджуючи тих, хто не православний. Називаючи себе справжнім християнином, ти готовий узяти на себе велику відповідальність, готовий до великого упокорювання, готовий відгукнутися всім серцем на любов Божу.

Адже що таке Православ’я? Це відповідь людини на заклик Божий. Бог прийшов на землю, дав нам Свою істину, відкрився нам, засяявши істинним світлом, і ми – люди, Церква – відповідаємо Йому своєю вірою, православною вірою. Отже православ’я – це прийняття людиною запрошення від Бога. Саме так ми відповідаємо Йому – православною вірою.

От чому важливо відповісти самому собі на питання: називаючи себе православним і вірячи в догмати, я живу ними? Розумію, знаю? Насолоджуюся тим, у що вірую? Втім, усе це – теоретичні міркування. А давайте я зараз наведу простий приклад з життя.

Ми живемо в епоху свободи слова. І на роботі тобі можуть поставити запитання:

– Ти православний? Чому?

А коли у відповідь ти запитаєш, хто по віросповіданню твій колега, він скаже:

– Я – єговіст, – і ввічливо посміхнеться.

– Чому ж ти став єговістом?

І людина почне послідовно пояснювати тобі свою віру, звинувачуючи попутно Церкву в усіх гріхах – зокрема в обожнюванні людей і ідолопоклонстві. Ну і додасть ще, що Бог – не ніяка Трійця, Діва Марія – не Богородиця і т. д. і т. п. А ти, православний (адже православний же?), слухаєш усе це і не знаєш, як бути: або припинити бесіду («Знаєш, не хочу з тобою розмовляти. Ти єретик! Забирайся геть звідси») – і цей варіант явно не найкращий. Або ж вступити в діалог і наговорити таких небилиць, що інший колега, проходячи повз вас і почувши твої аргументи, просто втрутиться в суперечку і спробує пояснити все інакше. А можливо, ти так і залишишся стояти перед цим єговістом з роззявленим ротом, думаючи: «Що я можу йому відповісти? Він стільки знає!»

От саме – стільки знає. Дуже часто виявляється, що єговісти, протестанти, п’ятидесятники і інші знають свою віру набагато краще нас, православних. Так, вони єретики, люди, що заблукали, а дехто і зовсім займається окультними практиками і спілкуванням з демонами, – але вони знають, що роблять.

Вони вивчили свою віру і продовжують у ній удосконалюватися – читають безліч книг, журналів, розмовляють, беруть участь у семінарах і конференціях, роблять доповіді, – загалом, поглиблюють свої знання.

А ми поняття не маємо, у що віримо, і не можемо нікому дати гідну відповідь, не можемо нікого переконати – з посмішкою, без криків і бійок. Адже істина не кричить, не голосить і не б’ється. Що ж вона тоді робить? Згадайте слова Господні: «Так нехай сяє світло ваше перед людьми, щоб вони бачили ваші добрі діла і прославляли Отця вашого Небесного» (Мф. 5:16). Істина просто світить. Відкривається, світить, і нічого більшого. І тоді людині досить просто побачити тебе, щоб переконатися в істинності твоєї віри і піти за тобою – або хоч би замислитися.

архімандрит Андрій (Конанос)

Зцілення слуги сотника – це ситуація, яку можна порівняти з ляпасом, який дав Христос усім юдеям, що оточували Його.

Хто такий сотник? Це римський воєначальник, тобто представник окупаційної влади. У той час римські війська стояли таборами в деяких містах Палестини, і ця людина напевно командувала місцевим гарнізоном.

З релігійної точки зору, він навіть не прозеліт, він просто звичайний язичник, тобто людина, з якою юдею не те що не можна спілкуватися, а категорично заборонено.

І ось цей римський воєначальник, людина іншої віри, ворог народу в усіх відношеннях, звертається до Христа з проханням зцілити свого слугу.

Ми часто зустрічали в Євангелії, що зцілення відбувалося при тому чи іншому виді контакту Христа з людиною, що зцілялася, – чи був це дотик, покладання рук або якесь, наприклад, помазання очей, як ми бачили у випадку із зціленням сліпого.

Тут же ситуація стає абсолютно новою. Сотник, виявляючи повагу до єврейського пророка, каже: «Я недостойний, щоб Ти увійшов під покрівлю мою; але промов тільки слово, і видужає слуга мій» (Мф. 8:8).

Почувши таку заяву сотника, Спаситель дивується: в усьому Ізраїлі Він не зустрів такої віри. Далі Христос говорить: «Кажу ж вам, що багато прийдуть зі сходу й заходу і возляжуть з Авраамом, Ісааком і Яковом у Царстві Небесному» (Мф. 8:11).

Що означають ці слова? Це пророче свідоцтво того, що віру в Христа приймуть язичники. Як могла така ситуація статися, у принципі, що в людини, яка знаходилася за межами справжньої релігійності, віра виявилася міцнішою і сильнішою, ніж у найблагочестивіших юдеїв?

Іноді нам здається, що віра – це лише певна установка свідомості для прийняття тих або інших істин як абсолютних цінностей, що не вимагають доказів. Насправді ж віра – це, передусім, горіння, це вогонь. А показник того, що вогонь є – теплота.

Коли у віруючої людини навколо неї не розливається ніякої теплоти, значить, є серйозні проблеми з вірою цієї людини. І навпаки, іноді доводиться зустрічати серед людей, здавалося б, далеких від віри, від християнських цінностей, таку щиру доброту, таку чуйність і готовність допомагати людям без розрізнення звань, здібностей, талантів, що дивуєшся – неспроста в цих людей народжується теплота. Це саме ті самі сотники, які зовні, знаходячись далеко за межами Церкви, по суті, давно знаходяться вже усередині неї.

Допоможи ж нам, Господи, не забувати підігрівати в собі вогонь віри, щоб не виявитися нам ніколи осоромленими поряд з тими, у кого цей вогонь віри горів незалежно від його зовнішньої приналежності до тієї чи іншої віри. Амінь.

 протоієрей Павло Великанов

Описание работы «Троица» взято с искусствоведческого источника. Удивительным образом при стараниях автора статьи посмотреть на работу как на картину, нежели икону, перед нами открывается ее сокровенный смысл.

«Что больше удручает — масштабный бизнес, безграмотность христиан-туристов или фраза в  справочном плакате у храма написано, что святитель Николай — полурелигиозное — полумифическое существо — трудно сказать».

О том, что случилось бы с мощами святителя Николая, не будь вспоминаемого сегодня события.

Фото и впечатления очевидцев.

	Когда кража — добродетель. О перенесении мощей святителя Николая Анна Данилова Сам смысл праздника мне всегда казался таким изящным лукавством. В самом деле — флорентийские купцы, обманув византийцев, под покровом ночи выкрали мощи святителя Николая и быстренько умчались с ними восвояси, а лакированная церковная история изобразила это все очень благочестиво

Часто, коли ми читаємо у Священному Писанні про чудеса Христові, нас охоплює почуття, яке я б назвав легковажним захватом. Насправді, як легко здійснюються такі чудові речі: мить – і вода стає вином; ледве прозвучать слова: “Хочу, очисться” – і прокажений здоровий; легкий рух пальців, маленька грудочка бруду – і людина, у якої не було органу зору від народження, бачить! Як просто! Як чудово просто все це!

І от ми озираємося на своє життя і не знаходимо в ньому нічого подібного. Жодних чудес. Зовсім навпаки, брак їжі не заповнюється сам собою, наші близькі помирають, повільно згасаючи, а душі осліплі, скільки ми не молимося про них, так і не набувають віри, так і не бачать свого Спасителя. І тоді в бідну нашу душу прокрадається страшна думка: “Бог залишив нас… Він за наші гріхи нас забув. Він не чує наших молитов, бо немає на них відповіді, немає дива”.

Так у душі нашій поселяється гріх ганьби на Бога. Так, самі того не помічаючи, ми стаємо богохульниками, бо “забув”, “не чує”, “образився”, “відвернувся” – усі ці слова застосовані до грішної, пропащої людини, але не до Вічного, Всевишнього, Святого Бога.

Чому ж ми раз у раз впадаємо в цей гріх? Часто, як не дивно, від поверхневого читання Слова Божого. Ми, які очі мають, – не бачимо; ми, які вуха мають, – не чуємо. Подумайте, наш Бог створив людину вільною, і ми вибираємо віру або невіру, любов або ненависть завжди самі, завжди вільно.

Диво обмежує нашу свободу. Коли воно здійснюється, у нас, здається, не залишається вибору: вірити чи не вірити. Спробуй не повір, коли на твоїх очах здійснюється таке.

Проте наш Бог творить Свої дива так, що не насилує нашої віри.

Якось мені довелося читати бесіду з одним відомим у нашому місті чоловіком. Людиною, безумовно, глибоко освіченою і, схоже, доброю і розумною. За словами газети, він багато років “професійно” (так у тексті) вивчає і пропагує Біблію. І от ця людина, яка із захопленням говорить про моральний Закон Христовий, робить з усіх своїх дійсно енциклопедичних знань несподіваний і, на мій погляд, дивний висновок. “Я – матеріаліст,” – каже він.

“Матеріаліст” – значить, він не вірить у вічне життя. Значить, він не вірить у воскресіння Христове. Значить, він не вірить у те, що Христос – Бог. Але ж усі ці моральні істини, такі милі серцю нашого мислителя, повідомив нам Христос!

З цього посилання є тільки два висновки: або Христос – Бог, або Він – брехун. Якщо вірно друге, якщо Христос не воскрес, якщо немає вічного життя, “то й проповідь наша марна, марна і віра ваша” (1Кор. 15:14). Якщо Христос не Бог, а обманщик, чого варті Його моральні заповіді?

Бог здійснив диво: воскрес Син Божий. Але Бог залишив людині свободу прийняти чи відкинути цю істину. І от людина її відкидає. Значить, диво не лише в тому, що робить Бог, але і в тому, як відповідає на дію Божу людина. Якби розслаблений, що лежав біля купальні Вифезда, не повірив би Христу, коли Він сказав: “Встань, візьми постіль твою і ходи“. Якби розслаблений відповів Спасителю: “Я 38 років лежу тут і не можу рукою ворухнути, а Ти кажеш мені: встань…” Якби самарянка у відповідь на викриття Христове подумала б: “Йому хтось розповів про моє блудне життя. Жодного дива тут немає, Він не прозорливий, Він збирає плітки про мене!” Якби сліпонароджений у відповідь на веління Спасителя піти в купальню Силоам і вмиватися там і стати зрячим сказав би: “У мене немає очей! Мені нічого зціляти, бо там, де мають бути очі, у мене нічого немає!” Хіба в усіх цих випадках диво сталося б?

Але всі ці люди, на відміну від героя газетної статті, зважилися на подвиг віри, подвиг довіри Христу-Спасителю, і диво – здійснилося! Святі кажуть про це так: “Бог спасає нас не без нас”. Дві волі повинні з’єднатися: воля Божа і воля людська, і диво здійсниться.

І от ми всі, які тут стоять, подібні сьогодні до євангельського сліпонародженого. У нас два виходи: йти на заклик Христовий у купальню Силоам, щоб стати зрячими, або залишатися разом з героєм газетної статті в гордій упевненості, що проти “об’єктивної реальності”, “даної у відчутті” пропащому людському розуму, заперечити нічого…

Дійсно, ті, хто очі має, не бачить, і хто вуха має, не чує.

священик Сергій Ганьковський

Девять дней исполнилось, как отошел ко Господу один из самых известных афонских подвижников современности, духовник монастыря Симонопетра (Святая Гора Афон) архимандрит Эмилиан (Вафидис).

Родился старец в 1934 году в Никее Пирейской (пригород Афин) в семье благочестивых родителей. В 1959 году окончил богословский факультет Афинского университета. В 1960 году пострижен в монахи с именем Эмилиан. Затем поступил в монастырь святого Виссариона (Дусику), рукоположен во диакона и в 1961 году — в иеромонаха.

С 1961 по 1973 годы исполнял послушание настоятеля монастыря Великие Метеоры и стал одним из первых, кто возродил монашескую жизнь на Метеорах. После кончины в 1970 году митрополита Дионисия братство Великих Метеор искало возможность жить в большем уединении и в 1973 году избрало местом пребывания монастырь Симонопетра на Святой Горе Афон, где в то время оставалось лишь несколько престарелых монахов. После кончины симонопетрского игумена архимандрита Харалампия 17 декабря 1973 года старец Эмилиан был избран братией игуменом обители.

Архимандрит Эмилиан оказал существенное влияние на переход большинства монастырей Святой Горы от идиоритмического образа жизни к общежительному. [Идиоритмический монастырь — тот, в котором монахи могут владеть личной собственностью, общее здесь только жилище и богослужение, во всём остальном каждый монах живёт по своему личному усмотрению] Неизменно велик был его авторитет среди современного православного монашества. В активный период своей деятельности старец избегал публикации своих богословских трудов, но впоследствии ряд его работ был издан: поучения и проповеди, толкования Писания и аскетических текстов, размышления о практике монашеской жизни. 

С 1995 года здоровье архимандрита Эмилиана стало серьезно ухудшаться, и в 2000 году он передал управление монастырем нынешнему настоятелю архимандриту Елисею, удалившись на покой в монастырь Ормилия в Халкидиках, выросший в свое время из женской общины под духовным руководством старца Эмилиана. В последние годы находился в коме и скончался утром 9 мая 2019 года.

Проповедь, произнесенная архимандритом Эмилианом в монастыре Симонопетра на Афоне 8 апреля 1977 года.

Я очень рад, что вновь вижу вас после долгого расставания. Оно пришлось на самую дивную пору церковного года — дни Страстной Седмицы.

Праздники позади. Но и сегодня за радостными восклицаниями наших сердец, приносимыми воскресшему Христу, все еще слышатся отзвуки великопостных песнопений. Неужели возможно не заметить красоту пасхальных дней, дней Господних! Ведь это не те праздники, о которых в Священном Писании сказано: «отвращусь от праздников ваших» (Ам. 5,21; Ис. 1,13-14), но торжество сердец, живущих во Христе.

Все мы в разной мере переживали дни, предварявшие Светлое Христово Воскресение. Но давайте посмотрим, какую пользу каждый из нас вынес для себя из них? Ибо соборная Церковь — это собрание предстоящих перед Богом личностей, а не однородной массы. Мы можем все вместе молиться на службе, хором петь, но то, что каждый из нас получает в эти минуты от Бога, совершенно различно. Один только человек; «дух человеческий, живущий в нем» (1 Кор. 2,11), и Господь, Дух Которого исследует духовные глубины каждого, знают о том, что во время молитвы даровал этому человеку Господь.

На пасхальной службе каждый из нас получил то, к чему сам подготовился. Мы едим блюдо, сваренное нами. Мы ложимся спать в ту кровать, что сами застелили. Мы пожинаем то, что посеяли. По великой любви Божией человеку дается именно то, к чему он готов.

Господь всегда дарует нам желаемое. Что ожидаем, то пожинаем. Каждый получает по готовности своего сердца. Один — Бога, другой — церковные песнопения, третий — смысл некоторых священных текстов, четвертый — Царство Небесное.

Главное условие христианской жизни — непрестанная «подготовка сердца». Она должна осуществляться не только накануне великих церковных праздников, но ежедневно и ежечасно, освящая и превращая сердце в «сосуд избранный», способный вместить Бога и то, что Бог посылает. Насколько не испытывает нужды ни в чем Господь, настолько нуждаемся в Нем мы. Видя Его, Его постигаем. В поисках Его обретаем.

Для чего я говорю все это? Для того чтобы объяснить вам, что имеется в виду под «подготовкой сердца». Кто сеет ветер, пожнет бурю. Но есть и другой путь — стяжания Святого Духа.

Итак, на пасхальном богослужении каждый из нас получил свою меру, то есть столько, сколько смог вместить, к чему подготовил свое сердце. Кто может вместить (Мф. 19,12), тот вмещает — есть непреложный закон Церкви. Он относится к нашим представлениям и знаниям о Боге. Я приступаю к таинству Причащения, ты, он, она. Но каждый из нас по-разному воспринимает Святые Дары, отлично друг от друга через таинство познает Бога. Бог и Царство Божие есть вершина знания человека, приобретаемого через Дары, которые ему дает Бог.

Разумеется, Бог находится вне пределов человеческого познания, но все же умом мы можем Его представить. Недаром же в Евангелии Бог назван истиной (Ин. 14,6), и сказано, что через Него мы узнаем «свет». Чем усерднее каждый из нас стремится к познанию Бога, тем глубже постигнет Его в истине, полноте и совершенстве. Соразмерно усердию, прилагаемому нами, Бог заполняет наше сердце, ум, существо. Ибо все мы, сколько бы нас ни было – два, три, двадцать три, стоя перед одним источником, почерпаем из него разное количество воды в зависимости от того, насколько сильна наша жажда. Точно так и в духовной жизни.

«Вмещение» Божества человеком в высшей мере зависит от простоты сердца,  от стремления к знанию, самоуничижения и опустошения себя ради приятия Бога.

В этом заключается великое таинство свободы человека, свободы, на которую Бог ни в коем случае не посягает силой. Именно поэтому я говорю, что «мы сами вмещаем Бога».

Кроме того, мы принимаем дары от Бога за свои скорби. Бог видит, сколько каждый из нас вынес скорбей ради праздника. Христос пошел на страдания за людей. Поэтому лишь тот, кто претерпевает страдания в своей жизни, может понять Его муки и стать причастным им. Ибо Господь оставил нам пример (1 Петр. 2, 21) того, как следует переносить испытания, Сам пройдя через поношение, оклеветание и распятие. И если повседневная жизнь человека подобна «сущему аду», из которого хочется убежать далеко, а он терпит скорби, в покаянии преклоняет колена, искренне сокрушается о своих грехах, Бог щедро вознаградит его.

Далее, дары нам даются от Бога по любви нашего глубинного «я». То, как мы терпим скорби, лучше всего свидетельствует о том, имеем мы истинную любовь или нет. Любовь есть непрестанное восхождение души к Небесному Богу путем страданий. Ее успокоение лишь в одном — в наслаждении любовью, пришествием и славой Господа, в венчании Ему и единению с Ним. Любовь Бога есть следствие встречи человека с Богом.

Приближаясь к Богу, мы все сильнее и сильнее испытываем на себе Его любовь, бесстрастную, безграничную. Полюбив Бога, мы чувствуем, что вся вселенная, с ее благами, уже не удовлетворяет нас, осознаем ее ограниченность, глядя на бескрайнее милосердие Божие. Любовь в сердце возрастает от нашего плача. Встречающий множество скорбей на жизненном пути человек постигает то, что неведомо другим. Если мы действительно хотим постичь Бога, то в своей любви к Нему стараемся умалить себя перед Его бескрайним величием.

Любовь человека к Богу есть союз истинный, ибо зиждется на познании Бога. Познание Бога происходит через приобщение Святых Таин и возделывание Господом наших сердец «во вся дни живота». Добротно «замесим» свое существо на существе Бога, крепко Бога полюбим! Много или мало даст нам Бог, зависит от того, насколько мы сами Его полюбим.

Следовательно, чем ревностнее мы готовились к принятию Бога, страдали, любили, плакали в скорбях, тем более мы от Бога получили. Теперь, зная обо всем этом, мы разглядим более отчетливо скрытое за улыбкой, неподдельной радостью и всей жизнью, свидетельство о Христе в мире, покое, истине человека, уверенного в том, что все есть Бог.

Давайте посмотрим на слово «сейчас», которое используется для определения времени, но в действительности обозначает нечто не существующее. Лишь только ты произносишь его, оно уже ушло в прошлое, исчезло. Это «сейчас» упоминается и в Священном Писании: каждый день, доколе можно говорить «ныне» (1 Евр. 3,13). Так сказано, потому что никому не дано измерить временные пределы его жизни от «сих» и до «сих».

Жизнь человека – это либо его приближение к Богу, либо удаление от Него. Путь каждого из нас к Господу знает Один только Бог. Дух Святой запечатлевается на нашей душе, живет и дышит внутри нас.

Как же нам суметь это время, отпущенное вневременным Богом, Его хождение в нас, прикосновение к нашему существу Духа Святого и Его возделывание наших душ, прожить истинно. И по произросшим плодам засечь тот, лишенный категории времени, миг жизненного пути, где каждый из нас в данный момент, «сейчас», находится по отношению к Христу.

Для большей ясности я назову вам некоторые приметы – свидетельства того, что в нас живет Бог, объясню, как «вмещение», «принятие в себя» Бога можно увидеть на примере жизни человека, не духовной, а повседневной. Как Святой Дух проявляется в нас, и как мы Его отражаем? Когда мы можем сказать, что действительно приняли Святого Духа? Или, быть может, на протяжении всей жизни необходимо задаваться вопросом — а приняли ли мы Духа Святого на самом деле или нет?

Бывает так, что проходят годы, а человек, который ходит в Церковь, обнаруживает, что он Духа Святого не стяжал. И это страшно, и это правда. Поэтому мне хочется сказать вам, как можно распознать действие Святого Духа в человеке.

Я назову всего три-четыре не глубоких, не духовных, но самых простых и между собой взаимосвязанных внешних признака. Мне кажется, лучше всего для этого воспользоваться словами из Священного Писания.

***
Первое проявление жизни Святого Духа в человеке зовется “радованием сердца”. Что такое “радование сердца”? Иное именование для мирских «радости», «счастья», «торжества». Это «торжество» — подобное тому, что имели перворожденные Адам и Ева. Под выражением «радование сердца» мы разумеем дух человека, устремленный к Богу, осязающий Его прикосновение к себе и от этого обрадованный и находящийся в постоянном общении с Господом.

«Радование сердца» — это ощущение близости Бога и исполненное доверия всецелое отвержение своего «я». Эта величественная простота, чувство покоя и уверенности в том, что Бог там, где мое «я», рядом с Ним.

«Радование сердца» есть не что иное, как человек, осознавший, что Бог не оставляет его ни на долю секунды. «Радование сердца» — это глубочайший опыт человека, каждый миг своей жизни пребывающего с Богом. Об этом сказал Давид Псалмопевец: яко Господне есть заступление, и святаго израилева царя нашего (Пс. 88,19).

Под «заступлением» он разумеет не то, что Бог помогает нам, но то, что Он здесь, рядом, вместе с нами. Показательно, какое место в этом псаломском стихе Давид отводит себе. Он помещает себя перед Богом, в Церкви, в «святилище» Бога.

Бог – царь не только над ним, но и над Израилем, и над всеми нами. Зная, что Бог – его царь, человек чувствует себя уверенно и безопасно, ибо в Теле Христовом он живет уже не собственной уверенностью, но уверенностью Церкви. Не своей радостью, но радостью Церкви. Не своей вечностью, но вечностью Церкви. Он тот, кто он есть, но и в то же время составляет единое целое с Церковью. Он пребывает в Небесном Израиле вместе с царем славы Христом. Иначе нельзя истолковать слова «и святаго Израилева царя нашего».

Вдумайтесь в этот дивный стих. Господь вместе со мной. Он здесь. Почему? Потому что здесь Израиль. А там, где Израиль, там и царь, наш царь. Это наша гордость, честь, уверенность! Умереть, исчезнуть, ибо велика моя уверенность в том, что смерти не существует. Смерти нет и нет расставания в Израиле, в царе, в Боге.

«Радование сердца», разломившего себя, чтобы вместить величие Бога. Человек, живущий жизнью Церкви, которую врата ада не одолеют (Мф. 16,18), и пребывающий под сенью Ее величия, ощущает завершенность своего бытия, самовыражения, познания своего внутреннего «я». Ибо именно церковное сознание являет христианину его подлинное существо. Ощущение уверенности, проистекающее из единения человека с Богом, не подвластно волнениям, тревогам, печали. Все житейские обстоятельства набегают на него подобно волнам на берег. Так и православный человек. В ритмическом движении волн ему представляется непрестанное напоминание о следующих одна за одной волнах Святого Духа, накатывающих на человека.

Скорби показывают нам Того, Кто превыше скорбей. Радости, а ведь и они подобны волнам, являют Того, Кто есть начальник над радостью, и все на земле свидетельствует нам о Боге. Радуется сердце. Ведь что бы ни случилось, что бы ни произошло с человеком, повсюду и во всем ему открывается Господь Бог Израилев. При каждом удобном случае Бог являет Себя людям.

Радость сердца, дарованная Богом человеку, никогда не покидает его. Потеря радости есть не что иное, как самовольное отстранение человека от Бога, когда наше собственное «я» оживляется, а Божественное в нас теряется. Это происходит по попущению Бога. Это мучительное испытание дано нам в воспоминание о потерянном рае, рае радости. Достаточно одного единственного греха, чтобы этого рая лишиться и оказаться в муке, потерять способность вечной радости. Поэтому, повторю снова и снова, радуется сердце, восклицая: даждь ми радость спасения Твоего (Пс. 50, 14).

Лишаясь радости, человек теряет и способность видеть Бога, и ощущать Его покровительство. Затем он теряет и некогда приобретенное церковное сознание. В один миг становится ничем, осколком, изолируется и перестает существовать перед очами Бога. Бог не может зайти в его глубочайший мрак, в это страшное облако. Но если человек пройдет насквозь через все испытания, памятуя о Господе и не переставая служить Ему, то встретит в конце своего пути Бога.

И так из глубины мрака испытания грехом и скорбями, что даются нашим душам, отступившим от Бога, мы можем воззвать к Нему, и Он возведет нас на то место, с которого мы пали, восстановит наше обручение со Святым Духом и приблизит нас к стяжанию «радования сердца». Итак, «радование сердца» есть первая примета человека, живущего в Духе Святом.

***
Далее, вторая примета жизни в Святом Духе, согласно принятой терминологии зовется «изменением внутреннего человека». Что подразумевается под «внутренним человеком»? Что это за лядвия* (Пс. 37, 8), о которых говорится в Псалтири? Часть человеческого тела. Абсолютно ничего не значит. Это нечто, что являет неявное, видимое одному только Богу.

Итак, «изменение внутреннего человека». «Внутренний человек», его «лядвия» являют чувства, страсти, глубочайшую сущность, все, что есть в нем, все, что создал в нем Бог. Много сказано Давидом Псалмопевцом о «лядвиях»: как они мучаются, терпят скорби, разрываются, ослабевают. Страницы Священного Писания преисполнены подобных описаний. Когда происходят эти метаморфозы? Когда человек впадает в грех, и Дух Святой покидает его.

«Лядвия» успокаиваются и выздоравливают, как только Бог снова поселяется в человеке и начинает действовать в нем. Следовательно, «изменение внутреннего человека» есть внутреннее обновление, возрождение, воссоздание и другие глубинные изменения, которые вызывает в личности действие Святого Духа.

Все мы знаем, что Дух Святой меняет человека. Без этих “изменений” нет человека, живущего в Нем. Как дуновение ветра прикасается к нашей коже, и мы согреваемся, или зябнем, так и “внутренний” человек ощущает изменения под воздействием Духа Святого.

Ветхий Завет для описания схождения Святого Духа использовал сравнения с ветром, даже с порывами ветра, сильного, дуновение которого становится целым событием для человека. Дух дует. И там, где Он дует, остаются Его следы. Поэтому “изменение внутреннего человека” означает изменение, которое он испытывает на себе от схождения Святого Духа.

На мне поставят клеймо, и я буду черным. А что мне сделать, чтобы сделаться белым и светящимся? Для этого необходимо прикоснуться к свету. Свет осияет меня и оставит на мне лучи Своего солнца. Это образ вхождения Духа Святого в нас.

“Изменения внутренних” – не есть изменение сущности человека, но его таинственное превращение, когда тот, сохраняя свою сущность, приобретает нечто, что действует в нем — Духа Святого. Входя в общение с Ним, человек таинственным образом изменяется.

Предположим, вот я сплю, встаю утром, пою песню, пью, бегу, делаю все, что необходимо. Но в то же время ветер дует, и свет светит, и все кругом омывает меня и обнимает. Так и Дух Божий. Он все видоизменяет, преображает, делает иным. Моя сущность остается той же, но моя личность изменяется. В ней просыпается ее духовное лицо. Я приобщаюсь Духу Святому и Его благодати.

“Изменение” означает некое постоянное приятие Святого Духа, смешение с Ним в действии Его, в Его благодати. И страшит меня то, что Его существо, не имеющее предела, поглощает все мое ограниченное естество, которое при этом не исчезает и не меняет сущности. Я продолжаю оставаться самим собой, но вместе с тем становлюсь Богом. Велико непрекращаемое действие Духа Святого в нас, когда мы носим Его отпечаток на себе, постоянно Его ищем, за Него терпим страдания, Его любим, стараемся не огорчать, следуя словам Писания: не оскорбляйте Святого Духа Божия (Еф. 4,30).

Через стяжание Святого Духа я получаю благодать и сам становлюсь благодатью. Делаюсь одним из пророков, поставленных в Церкви Святым Духом, и в то же время становлюсь исполнением пророчества. Святой Дух входит в меня, я принимаю все Его дары. Смиренный и бедный, по сути ничтожный, я становлюсь богатым, напоенным благодатью Святого Духа, великим и бессмертным царем, вечным по ипостаси, которую создало во мне приобщение Святому Духу.

Итак, как мы уже говорили, «изменение внутреннего человека» Богом есть смерть и новое рождение. Смерть того, кем я был, и рождение того, кем меня создал Дух Святой. Поэтому всегда говорится одновременно о смерти и о рождении. Крещение — это возрождение, то есть рождение человека, которое, однако, может быть и в семьдесят лет. Крещение, по сути, — это смерть. Смерть, из которой выступает Сам Христос. Крестившийся во Христа, в смерть Его крестится, чтобы во Христе воскреснуть (Рим. 6, 3-6). Вот то изменение, что происходит в человеке.

Это мистический опыт нашего «внутреннего человека». Его нельзя постичь умом, но можно в один день неожиданно для себя в себе разглядеть. Ты смотришь в зеркало и по седым волосам понимаешь, как вдруг состарился, или, замечаешь, что окреп и возмужал. К этому выводу приходит не твой ум, но твои наблюдения. Так же, по изменениям, произошедшим в человеке, можно распознать действие Святого Духа в нем.

Это «радование внутреннего человека» и наполнение его новой жизнью во Святом Духе, обновлением и совершенствованием в Нем, делает нас причастным возрасту Христа [Ср.: Доколе все придем в единство веры и познания Слова Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Еф. 4,13)] в том смысле, что Он весь входит в нас и живет и возрастает в нас. Итак, это вот «изменение» есть вторая мистическая примета принятия Святого Духа.

Так спокойно и безмятежно мы живем. Но однажды, пристально взглянув на себя, мы различим те приметы, которые только что перечислили: непрестанное «радование сердца», невидимое, мистически действуемое и истинное «изменение внутреннего человека». Беседуя с Богом, в мгновения смирения, самоуничижения, плача мы открываем их в себе, видим по благодати Бога силу, данную Им и дары, которыми Он нас преисполнил.

***
Третью примету, о которой надо сказать особо, я бы назвал «держанием за руку». Бог держит нас за руку, когда мы живем во Святом Духе. Что такое «держание за руку»? Нечто большее того, о чем мы сказали прежде. Эта примета заметна лучше других. Это не мистическое изменение нашего «внутреннего человека», но то, что владеет нами внешне и вырывается наружу.

Как кипящая вода поднимает крышку кастрюли и выбегает из нее, так и Святой Дух не в состоянии все время тесниться взаперти. Стяжание Святого Духа отражается на лице человека и выливается через его глаза, по которым легко узнать о внутреннем состоянии. Ты чувствуешь, как Бог держит такого человека за руку.

Что же означает «держание за руку»? В приподнятом настроении ты идешь по дороге. Чему ты радуешься? Ты уверен, что избрал верный путь. Но представь себе, что тот, к кому ты идешь, неожиданно оказывается прямо перед тобой, берет тебя за руку и вы вместе идете дальше. То же делает и Бог. Он берет нас за руку, и рядом с Ним, бок о бок, мы продолжаем начатый путь.

Как дивно описал святой Симеон Новый Богослов свои взаимоотношения с духовным отцом! Старец уводил ученика в горы, лесистые долины, приводил к источнику и приклонял его голову, чтобы тот испил воды. Они были вместе – учитель и ученик. Точно также и человек с Богом. Ты следуешь за Ним, идешь с Ним рядом. Там, где ты, там и Он, протягивающий тебе навстречу обе Свои руки.

Вы словно два близких друга. Один может привести другого к себе в дом. Ты радуешься таким доверительным отношениям, равенству в дружбе. Ты можешь по-дружески кивнуть в ответ мне головой. Так и человек с Богом, Который к нему приходит, протягивая обе руки. Он смотрит на тебя, ты глядишь на Него и недоумеваешь: «Неужели это я?», “Неужели это Он?”. И сам себе отвечаешь: “Да, это я”, “Да это Он”.

Прекрасный образ. Это величие другого рода. Величие дружбы, величие любви. Это не просто Тот, Кто привел тебя сюда, но Тот, Кто сейчас играет с тобой, ты Его целуешь, Он целует тебя, ты Его любишь, Он любит тебя. Луч солнца играет с гладью моря. Им подобны игры Бога и человека, времени и вечности.

Ты смотришь на Него, Он — на тебя. Ты глядишь на Него, Он – на тебя. И когда ты, ошеломленный, в конце концов, внезапно оказываешься перед Ним и начинаешь привыкать к Нему, то есть относиться к Его присутствию как к чему-то не очень важному и теряешь Его. Тогда Он снова берет тебя на руки и прижимает к Себе. Ты чувствуешь Его объятия, Его дыхание, биение Его сердца, касаешься Его руки, ощущаешь дрожание Его костей. И говоришь: «Да Он же совсем, как я!». Нет, это я стал подобным Ему. Я был поглощен Им, стал одним с Ним, уподобился Ему, а не Он мне.

Бог обнимает тебя и прижимает к Себе, чтобы ты сделался подобным Ему и чтобы то, что было два, стало одним. Его единого ты обретешь в себе. Постарайся же понять, что отныне находится внутри тебя. Ум? Сердце? Тело? Душа? Небо? Все переплелось. Ты идешь по улице и видишь дом. Но если ты зайдешь в это здание и попытаешься посмотреть на него как бы снаружи, не сумеешь, как не сможешь хорошо разглядеть и что-либо другое, будучи погруженным внутрь него.

Точно так происходит, когда ты пребываешь в Боге, а Бог в тебе, и не существует никакого прикрытия, ни предвидения, ни глубины, ничего. Но одно лишь желание смерти, о которой мы можем помыслить заранее. Желание смерти возникает, когда ты теряешь прекраснейшее чувство единения с Богом.

Бог «держит тебя за руку». Постепенно это превращается в приятную и сладостную игру, к которой молящийся постепенно привыкает и все более и более ощущает ее. Бог поднимает тебя, ты поднимаешь Его. Он поднимает тебя к Себе на плечи в любви Своей и держит до тех пор, пока не произойдет абсолютное «единение». Ему на смену обязательно придет «отвержение». И так повторится вновь и вновь для нашего церковного возрастания. Бог хочет смирить нас потерей и возвеличить вновь приобретенным, еще более смирить и показать нашу наготу, когда снова мы Его лишимся и тогда еще более Господа возжелаем и поймем, что ни к чему не стремится так, как к смерти.

Поэтому мы говорим, о том, что наступает момент ощущения смерти. Но в то же время, находясь в Боге, мы ничего не можем понять. Разумные границы стираются. Единственное, что здесь существует, это – Царство Бога. Тот, кто живет в дивной радости общения с Богом, имеет опыт сотрудничества с Ним, понимает, что земной конец есть не что иное, как вечность и бесконечная «беседа с Богом» в ней.

***
Что такое «беседа с Богом»?

Начнем со Слова, ибо Бог есть Слово: и Слово было у Бога и Слово было Бог (Ин. 1.1). Человеку необходимо находиться в общении со Словом и через Слово с Отцом. “И Слово было у Бога и Слово было Бог”. Нужно причащаться Богу-Слову Христу, чтобы через это обращаться и к Богу-Отцу. Ибо все началось от Него, от единоначальной Его власти, Им же все и закончится. Единственный допустимый режим в жизни Бога и обоженного человека есть единодержавие, поэтому и невозможно, чтобы Он и я существовали по отдельности. Всегда мы должны становиться одним, Им, тем Словом, что было у Бога.

Вы помните дивные слова Давида Псалмопевца: “тогда глаголал еси в видении сыновом Твоим”. Ты сказал тогда и будешь еще не раз говорить, “в видении сыновом Твоим”. В строках положих помощь на сильнаго (Пс. 88, 20) содержится пророчество Давида о славе, которую бы он получил, став царем, то есть Богом. В этом пророчестве в образе Давида нам открывается образ Христа.

“Возглаголах в видении сыновом Твоим”. Что это значит? «Говорю», значит, выкладываю что-то перед собой. Мы с тобой стоим друг против друга. «Возглаголах» и глаголеши «сыновом в видении». «В видении» значит – «я тебя вижу», а, следовательно, стираю всякую дистанцию и разницу между нами. Если ты далеко от меня, я тебя не вижу. Когда мы говорим «в поле зрения», то имеем в виду, что кто-то находится в пределах видимости. Мы его видим, слышим его слова. Мы рядом, мы общаемся между собой с помощью слов, которые произносим, и глаз. Мы будто обнимаем один другого общением и чувствуем абсолютное равенство.

«Тогда глаголал еси в видении сыновом Твоим, и рекл еси: положих помощь на сильнаго, вознесох избраннаго от людей моих». Он силен, ибо этого возжелал. Бог «помощь положил» на него и так укрепил его. Если обратиться к еврейскому тексту, то можно увидеть, что аналогичный смысл заложен и в царственности Давида. Он станет правителем, и Бог увенчает его главу царской диадемой. Неужели же семьдесят толковников плохо поняли еврейский текст или не знали о содержащемся в нем пророчестве? Они не уловили смысла или не знали, что за этими словами сокрыто царское достоинство Христа? Конечно, нет, но все же предпочли для выражения более глубокой мысли использовать иносказание.

«Положих помощь»,- в псалме поставлен акцент на подлежащем, которое осуществило действие. «Помощь» есть некий выход подлежащего из себя. Этими словами псалмопевец показывает, что было поставлено на главу Давида и положено на сильного. «Я» сделал его сильным, ибо «Я» есмь Сильный. Диадема есть сам царь, сам Христос, сам Бог. Я вошел в жизнь Давида. Давид стал Мной, ибо получил Мою помощь, Мою благодать. Видите, разве не пророчески, мистически, истинно и духовно семьдесят толковников перевели еврейский текст?

“Положих помощь на сильнаго”. Вот сильный Бог, вот — человек. Вы видите их равенство, сокращение расстояния до близости, положение на главу человека диадемы, иначе говоря, Духа Святого, Который находит на человека, на святых, преображая и освящая их жизнь, делая Божественным человеческое. Это тот конечный итог, которого жаждет всякая любящая Господа душа. Это наполнение души Духом Святым, некогда вошедшим в сыновей и дочерей Израиля и напоившим их (Иоиль. 3,1-2). И были опьянены они не хмельным вином, но Духом Святым, нисшедшим на них и преобразившим их. Диадема, положенная на главу человека, возводит его в царское достоинство. Так происходит всецелое изменение человека, обожение его существа, беседа с Богом и единение с Ним.

Такое единение заметно и в нашей повседневной жизни, но более всего, в самих людях. Они благодаря тому, что Бог неослабно “истощает” Себя, дарит Себя и действует в нас до последнего мига, мы непрестанно возрастаем. Продолжается жизнь человека — продолжается и это изменение. Смерть есть не конец пути, но некий переходный момент.

Итак, беседа с Богом – это единение с Богом. Мы чувствуем, что Он живет в нас и вокруг нас. И тогда мы понимаем, что существуем не ради себя, что не осталось в нас больше ни помыслов, ни собственной воли, ни желания. Как это возможно, — спросите вы, — так явственно ощущать присутствие Безграничного вокруг? Все исчезает. Бог становится огромным и наполняет нас, прийдя и встав прямо перед нами. Не разбирая ничего вокруг, мы оказываемся под Его сенью.

Представь, что ты смотришь на спящего льва. При таком зрелище ты забываешь обо всем на свете. А вдруг он сейчас проснется и подойдет к тебе, заслонив собой все! Он подойдет совсем близко, положит свою морду на твое лицо и ты увидишь лучи света, огонь, исходящий из его глаз. Он подойдет так близко, что вдруг ты окажешься у него в пасти, растворишься в его существе. Тут уж не до воспоминаний! Так и при общении с Богом.

При беседе с Богом, при единении с Ним, ты испытываешь страх, подобный тому, что чувствовал перед спящим львом, затем перед львом проснувшимся. Мурашки пробегают по коже! Чем ближе к Богу, тем страшнее. И когда, в конце концов, Он уже совсем близко, твой страх переходит все границы, и нельзя различить, жив ты или мертв. В действительности, ты уже умер, а то единственное, что теперь существует, это Он.

***
Вот исполнение пришествия в мир Господа, нашего рождения и Его обетования, данного нам. Разве возможно, чтобы оказались ложью Его обещания? Разве не верен Бог (Евр. 10,23)? Неужели Его слова не истинны? Неужели в Боге, в Его жизни возможен обман? Отыщется ли хоть маленькое грязное пятнышко на лучах Его сияния? Нет, невероятно. Как может случиться, что обещанное Богом не сбудется? Пусть каждый из нас попробует ответить на вопрос, зачем Господь сотворил нас и с какой целью призвал к Себе.

Наши размышления, вероятнее всего, приведут к такому выводу: Вся кости моя рекут: Господи, Господи, кто подобен Тебе?(Пс.34,10). Что обозначает выражение “вся кости моя”? Священное Писание обращается к подобному образу для того, чтобы ярче выразить суть – даже кости скорбят при виде греха. В другом месте встретится и дарованное от Бога радование костей. «Вся кости моя» — есть символ крепости, силы, стабильности. Это не кожа, которая может разорваться, и не вода, и не тень. Кости формируют человеческое существо. Повредивший кости падает на землю. Целые и невредимые кости служат залогом здравия.

Следовательно, слова «вся кости моя» символизируют здоровье и целомудрие человека. “Вся кости моя рекут: Господи, Господи, кто подобен Тебе?”. Кто другой, кроме Бога, способен творить дела Бога? Пророческие слова из Псалтири изрек Он Сам, приближающийся к человеку и действующий в нем, причина рождения и финал славы. Произнося «вся кости мои» перед лицом Бога, ты начинаешь видеть Его, «прославленного» прежде всех во святых (Исх. 15,11), о чем мы поем на будничной утрене, в первой песне канона.

Вы помните, что совсем недавно мы говорили о «радовании сердца», которое свойственно церковному сознанию, вместе с всецелым преодолением человеком своей «самости» в “соборности», в «хороводе» вместе со всеми святыми и с тем, кого создал и кого призвал к Себе Господь.

«Препрославленный во святых» находится там, где собраны все святые, то есть там, где их «собор», славословящий Бога. Собор есть откровение славы Божией. «Препрославленный во святых» — значит, в какой мере научился радости каждый из нас, сколь добросовестно участие в собрании, сколь близко отстоим от святого жертвенника, как часто ночью и днем собираемся возле него и вместе в «радовании сердца» соплетаем перед Господом венцы славы Божией.

«Препрославленный во святых». Святые славят Его, ибо Сам Он, святой, даровал им святость. Святость — непреложная характеристика Бога. Наш святой «собор» и общение в нем есть средство, с помощью которого мы становимся святыми и открываем «препрославленного» Бога. В «соборе» — Израиль и царь -Христос.

«Обрадованное сердце» в «соборе» открывает не «славимого» и не «прославимого», но «препрославленного Бога», содеявшего многое великое. Как прекрасно – мы сами можем стать тем, в чем открывается человеку Бог, дивен во славах (Исх. 15,11)*! Что значит «дивен во славах»? Это именно то, о чем мы только что говорили. Это рядом Ты и я, смотрящие друг другу в глаза.

Слава есть лицезрение Бога и света, от Бога исходящего. Слава – это то, что я вижу прямо перед собой. «Дивен во славах» говорит о том, что дивный Бог обнаруживает нам Себя через эти славы, откровения, радости и общение с Ним. «Дивен во славах» Бог наш!

К чему еще стремиться человеку, кроме славословия Бога? Есть ли иной смысл нашего существования, помимо того, чтобы через нас стал “дивен” Бог?[ прокимен «Дивен Бог во святых Своих, Бог Израилев»] Ибо «во славах» Он «дивен». «Во славах» — наделено неким абсолютным значением — я и Бог. Вот Он Бог! Нет этого — есть все что угодно, кроме славы!

Ты восклицаешь: «Боже мой, Боже!». Ты не можешь вымолвить ни слова, если Бога не видишь, потому что мрак застилает все внутри тебя. «Боже мой, Боже!», — ты можешь сказать, если уверен, что «вот Он Бог!», «дивный во славах», Творец чудес (Исх. 15,11). Что это за чудеса? Мы уже упомянули о многих из них. Это все, что происходит вокруг нас, являя славного Господа. Ветер дует и нагоняет волны. Его сменяет другой ветер, Дух Святой, успокаивающий морскую гладь, делающий зеркальной ее поверхность. Разбушевавшиеся волны внезапно разрубает Господь, и делается море сушею (Исх. 14,21). И это есть чудо. Дивен Бог, «творящий чудеса»!

Вот какие чудеса! Наша святость, мир, безмятежность, аскеза, молитва, внимание гласу Божиему любящих Его, смирение, любовь, кротость и спокойствие, которые помогают человеку услышать Бога, – все это дары Духа Святого! Бог посылает их нам как отличительные свойства Своего присутствия.

«Творец чудес». Когда я освящаюсь в «соборе», в Церкви и моя собственная жизнь становится лицезрением жертвенника Божия, перед которым предстоим все мы, когда я вижу Бога, открываемого «во славах» и без этого уже жить не могу, когда живу только ради этого, и моя собственная жизнь и жизнь других людей наполняется чудесами и откровениями благодати Бога, когда наши святость, добродетели, благоухание жизни становятся столь ощутимы, что окружающие изумляются: «Не может быть!», тогда очевиден вывод: со мной – Бог, истинный, вечно сущий, и в Нем вечно сущий я.

***
Мне бы хотелось закончить еще одним повествованием о царе Давиде. Только в Духе Святом жизнь имеет смысл. Отличительные особенности суть таковы: «радование сердца», «изменение внутреннего человека», «держание Богом человека за руку», объятие Бога, беседа и непрерывное единение с Ним. Сколь прекрасна такая жизнь! Это единственное, ради чего стоит жить!

Стать тем, что есть Он! Это единственное оправдание для монашества! Это единственная причина, по которой мы оставляем мир! Это единственная причина, по которой мы затворяемся в стенах обителей, открывая небесам свои души. Это единственная цель жизни и смерти. Это единственная цель рождества Христова, Его Распятия и Воскресения. Мы, люди, смиренно катимся по земле как пылинки.

Напомню вам одно пророчество. Нафан предрек Давиду, что тот станет царем и получит бессмертие, ибо от его семени родится Христос. Как дивно сказано: И пришел царь Давид, и сел напротив Господа, и сказал: кто я, Господи Боже, и что такое дом мой, что Ты так возвысил меня? (1 Пар. 17,16). Царь «пришел». «Пришел» – это движение человека. «Сел», а не встал, ибо Сам Господь сидел. Давид «пришел». В этом пророчестве Нафан возвестил Давиду о его грядущей славе. Покинув Нафана, царь Давид «пришел» ко Господу. Не сказано, что идет, но уже «пришел».

Итак, он «пришел» и «сел» возле Бога. Ибо единственное место, с которого можно разглядеть происходящее вокруг нас, это место Бога. Единственный критерий, который можно использовать при оценке другого человека, – куда бы он ни направлялся, что бы он ни делал, — это посмотреть с позиций Бога и судить Его судом, основываясь на Божественном. Только Божественным провидением можно понять людей и их поступки. Когда мы взглянем на мир оттуда, откуда взирает Он и тем взглядом, что смотрит Он, тогда сумеем понять другого человека. Ничто человеческое не должно вмешиваться в наши суждения о ближнем — ни собственные мнения, ни мысли, ни желания, ни своеволие. Нельзя, применяя человеческие мерки, осуждать или оправдывать того или иного человека, но должно все измерять мерками Божественными. Справедливое решение принимается на том месте, где восседает Господь. Каким оттуда покажется каждый из нас? Какого приговора буду удостоен я сам при взгляде оттуда? Где я сейчас: близко или далеко от того места?

Итак, он «пришел» и «сел» возле Господа. Очевидно, имеется в виду «перед завесой», которая скрывала Бога. Он «сел» перед жертвенником, то есть сделал то, что ежедневно делаем все мы. Давид «сел» возле завесы. В тексте сказано: «перед Господом». Как он верил! Как смотрел на Бога! Мы же денно и нощно находимся перед этой самой завесой, перед Господом. Но можем ли мы утверждать, что пришли к Богу и «сели» возле Него? «Сидим» ли мы в действительности напротив Господа? Делаем ли шаги к Нему навстречу, становимся ли Ему ближе? Сомневаюсь.

А вот Давид «сел напротив Господа и сказал». Это важно, что он «сел», а не стоял. Он «пришел» туда, «сел» подле Бога, и, глядя на Него, с Ним говорил. Он обращался не к завесе, которая тленна и может «раздраться» или сгореть, но к Самому Богу. То, что он «сел» символизирует постоянство, защищенность, уверенность: «наконец-то я нашел Тебя, давай с Тобой поговорим». Приидите и рассудим (Ис. 1,18), — предлагает Господь. Здесь же Давид призывает Бога, сам идет к Нему со словами: «Садись рядом, побеседуем с Тобой».

Давид «пришел», «сел и сказал». «Послушай, послушай»,- вымолвил человек Богу. Но когда ты веришь Ему и видишь Его, когда Он Сам играет с тобой, желая открыться в тебе и через тебя, неужели ты не обратишься к Нему? Ведь зачем тогда существует Слово, если не для того, чтобы говорить и слышать? Для чего нужно Слово, если невозможно с Ним беседовать?

Давид сказал Богу: “Ты не скажешь мне, Боже мой, кто я? “Кто я, Господи мой, Господи, и что такое дом мой, что Ты меня так возвеличил” (2 Царств 7,18)? Кто я? И кто Ты? Ты — Бог. А — я? Я — пыль земли. Кто я такой, что Ты возлюбил меня и семя мое в век века? Кто я такой? Что я такое? Ничто. Я теряюсь от осознания этого, но ставлю Тебя перед собой и говорю с Тобой, потому что Ты предоставил мне это право, Ты Сам призвал меня. Ты пророчествовал обо мне. Ты открыл меня и водворил сюда, в Царство Израиля.

Но и этого еще мало показалось в очах Твоих, Боже (1 Пар. 17,17). Ты даровал мне то, о чем я не мог и мечтать! А для Тебя это пустяковое дело. Как для человека естественно опустить руку в карман и достать оттуда носовой платок, так и для Тебя даровать мне вечность и царскую диадему, Себя Самого, «обожить» меня, сделать богом. Это величайшее для меня дарование, а для Тебя незначительная мелочь. «И этого еще мало показалось», говорится в Священном Писании. Таким маленьким Тебе кажется то, что случилось. А для меня оно столь велико!

Что может еще прибавить пред Тобою Давид для возвеличения раба Твоего? (1 Пар. 17,18). Что тут сказать Давиду, чтобы возвеличить Тебя? Ты прославил меня, пророка, царя, помазанника Божия и содеял воплощением действия Твоей благодати. Я был Давидом, моя прежняя сущность — этот прах и пепел, эта грязь, это ничтожество, как может оно прославить Тебя? Ты знаешь об этом. Ты знаешь меня. О горе мне, такому, каким я был! К счастью, сейчас перед Твоими очами предстоит тот, кем меня Ты соделал. Ты сотворил меня Своим сердцем так, как пожелал и замыслил прежде век обо мне.

И «сказал» Давид. То есть пророк беседовал с Богом. Если бы Давид не понял смысла пророчества, не осознал бы, зачем пригласил его Бог, для чего даровал ему жизнь на этой земле, какое дал предназначение, то не говорил бы тех величественных слов и не стоял бы столь торжественно перед Господом, не смирился бы, не был бы прославлен и не смог бы произнести: «Боже мой, отныне Ты и я, будем сидеть друг против друга».

Так и мы, если не поймем, с какой целью привел нас в эту жизнь Господь, какое даровал предназначение и чего Он ждет от нас, если не сможем оценить то благодеяние, что Он сделал для нас, то никогда не стоять нам перед Ним так, как стоял Давид.

Чада мои, погрузимся же в Бога, как иные погружаются в морские глубины. Постигнем смыслы Божественных Его слов. Предстанем перед Ним, чтобы осмыслить таинство, вошедшее в нашу жизнь. Ибо ради него все было создано, сотворена наша душа.

Этого пожелаем друг другу и, прежде всего, нашим душам. Господь пришел спасти погибшие души (Мф. 18,11; Лк. 15,6), меня, тебя и каждого, кто осознает себя «погибшим», взывая к Богу: «Ты знаешь, Боже, кто есть я, и я знаю, осознаю свое ничтожество». Каждого, кто видит свое ничтожество в сравнении с делами Бога и величием творящего чудеса. Если мы это не замечаем, то, увы, нам!

Вот какие мгновения дарует Господь человеку. Я возвращусь к сказанному в начале нашей встречи и напомню вам, что они не имеют временных границ – это не сегодня и не завтра, но «каждый день, доколе можно говорить «ныне» (1 Евр. 3,13). Так дадим же ответ на вопрос: стоим мы уже перед Богом или нет? Если нет, то постараемся успеть, по крайней мере, “доколе можно говорить «ныне», взывая: «Боже мой, Боже!».

И пускай Господь держит нас за обе руки. Только тогда мы сможем звать Его «Господь мой и Бог мой». И слава, некогда осиявшая Давида, зальет и нас, отражаясь на наших одеждах, сотканных из света благодати Святого Духа.

архиманднрит Эмилиан (Вафидис)