Архив рубрики «Рекомендуем к прочтению»

Братья, помните: кто скупится на семена, у того и урожай будет скуден, а кто сеет щедрой рукой, и урожай соберет щедрый. Пусть каждый даст, сколько ему подскажет сердце, но без уныния и без принуждения. Ведь радостно дающего любит Бог. Силен же Бог умножить в вас всякую благодать, чтобы вы, имея во всём всегда всякое довольство, богаты были на всякое доброе дело, как написано: Щедрой рукой раздал он бедным, благодеяния его памятны будут вовек.

Тот, Кто снабжает сеятеля семенами и хлебом для пищи, снабдит семенами и вас. И Он взрастит их и умножит жатву ваших благодеяний. Вы будете так богаты всем, что всегда сможете быть щедрыми, а щедрость ваша станет причиной благодарных молитв Богу за это наше дело.

Всем нам привычно говорить о трёх «христианских добродетелях» — вере, надежде и любви. Впервые эта «троица» встречается в посланиях апостола Павла. Например, в его знаменитом «гимне любви» из Первого послания к Коринфянам, где апостол в возвышенном стиле пишет о том, что, когда настанет совершенство, тогда уйдёт всё, свойственное этому несовершенному миру но останутся «вера, надежда и любовь, — вот эти три; но бóльшая из них — любовь» (1 Кор. 13:13).

Действительно: ведь речь идёт не просто о неких хороших человеческих качествах, но об абсолютно необходимых свойствах христианского существования. Однако у апостола Павла они называются не «добродетелями», а харизмами, то есть благодатными дарами Святого Духа. Дело в том, что человек не способен произвольно вызвать сам в себе ни веру, ни надежду, ни любовь — эти прекрасные состояния просветлённой души. Ведь невозможно сказать себе: «сегодня я не люблю этого человека, но обещаю, что завтра я буду его любить». Не получится!

Любовь, как и вера, и надежда, — дары свыше, которые могут только прийти к человеку, но которые невозможно в себе вызвать или возбудить. Однако спасительными эти Божественные дары становятся только тогда, когда человек принимает их не втуне, но отвечает на них своей благодарностью, причём не только и не столько благодарностью на словах, но благодарностью в действии. Или, — словами Евангелий, — когда человек умножает вручённые ему таланты, ибо «кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет» (Мф 12:13).

В Первом послании к Фессалоникийцам апостол Павел благодарит Бога за эти три спасительных дара — за веру, любовь и надежду. И не только за эти дары, но и за то, что христианам была дана возможность и способность благодарно отвечать Богу на Его благодатные подарки. Апостол благодарит не просто за «веру и любовь и надежду», но за «дело веры и труд любви и стойкость надежды на Господа нашего Иисуса Христа» (1 Фесс. 1:3). Здесь «дело, труд и стойкость» — благодарный христианский ответ Богу на дары «веры, любви и надежды». Причём эти ответы носят не общий и абстрактный, но вполне конкретный характер.

На языке Древней Церкви «дело веры» означало миссионерскую деятельность: тебе дана Богом вера — неси её другим. «Стойкость надежды на Господа Иисуса Христа» означала выдержку при всех невзгодах в ожидании встречи с Господом в День Его пришествия. «Труд любви» — это то, что сегодня мы назвали бы благотворительностью — в самом широком смысле этого слова.

В другом месте то же проявление христианского милосердия называется «братолюбием» (1 Фесс. 4:9). И это второе наименование благотворительности отражает реальное положение христиан того времени. Ведь христиане тогда были каплей в море язычества и, если говорить о Палестине, то весьма немногочисленной и к тому же преследуемой и ненавидимой группой среди иудеев. Хотя учение Христово представляет всех людей «братьями в Адаме», самыми близкими и наиболее нуждающимися в поддержке были всё же «братья и сёстры во Христе». Поэтому и «братолюбие» было направлено прежде всего на христиан. Об этом прямо сказано в Послании к Галатам: «Доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере» (Гал. 6:10).

Тема прочитанного сегодня отрывка из Второго послания к Коринфянам — именно благотворительность в виде денежных пожертвований для Иерусалимской христианской общины. Эти пожертвования апостол Павел собирал с помощью своих сотрудников во всех основанных им церквах языческих провинций Римской империи. Где бы ни появлялся апостол, он соблюдал верность постановлению Иерусалимского Апостольского собора. Тогда было решено, чтобы Павел и Варнава, миссионерствуя среди языческих народов, при этом «помнили нищих» (Гал. 2:10). «Нищими» называли в то время иерусалимских христиан.

«Помнить нищих» означало собирать средства на их нужды. В других местах посланий апостола Павла эти сборы называются «сборами для святых» (1 Кор. 16:1), «вспоможением святым» (2 Кор. 9:1) или «подаянием для нищих между святыми в Иерусалиме» (Рим. 15:26). Апостол объяснял смысл этих благотворительных сборов тем, что духовные блага Евангелия пришли к язычникам из Иерусалимской церкви. И материальные дары Иерусалиму — как бы благодарный ответ новообращённых христиан из язычников (Рим. 15:27). Однако это — внешнее объяснение. Глубинный же смысл «труда любви» — укрепление живого единства и связи между столь различными по своему происхождению и культуре церквами, рассеянными по необъятной Римской империи.

Любовь Божия — дар. «Даром получили, — даром давайте» (Мф 10:8). Получили как благодать, — как благодать давайте. Поэтому апостол и называет щедрость в дарении «благодатью Божией» (2 Кор. 8:1) и «благословением» (2 Кор. 9:6). Пусть ваша милостыня будет как щедрое благословение, а не как вынужденный побор, — пишет он коринфским христианам.

Призыв к добровольному и щедрому дарению — постоянный мотив библейских нравственных увещеваний. Эту мысль и развивает Апостол, вольно цитируя различные места из священных книг: «Иной сыплет щедро, и ему ещё прибавляется; а другой сверх меры бережлив, и однако же беднеет» (Притч. 11:24). Наша благословенная щедрость привлекает к нам Божественное благословение свыше: «Человека, доброхотно дающего, любит Бог, и недостаток дел его восполнит» (Притч. 22:8).

Действительно, жизненный опыт показывает, что никто и никогда ещё не разорился из-за своей щедрости. В этом некое таинственное правило. Чем более жаден и скуп человек, тем меньше ему хватает. И напротив, чем более щедр человек, тем более он в довольстве — не одним, так другим. Щедрых любит Бог, их любят и люди. Щедрость — как бы аромат любви.

Можно сказать, что апостол Павел пропел гимн щедрости. Однако, будучи мудрым учителем и опытным пастырем, он прекрасно знает, что щедрость, как и веру, и любовь невозможно вызвать в себе произвольно. Поэтому он не призывает к спонтанному легкомыслию в этом деле, но делает оговорку: «Каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением» (2 Кор. 9:7).

В человеке должно прежде созреть искреннее решение, чтобы затем проявиться в свободном поступке. Недаром апостол в Послании к Римлянам называет щедрость «харизмой», доступной не каждому: поскольку мы, «по данной нам благодати, имеем различные дарования» (то есть харизмы), то, если ты «раздаватель, — раздавай в простоте; … благотворитель, — благотвори с радушием» (Рим. 12:6-8). — Да, это действительно так: не каждый может учить, не каждый пророчествовать, не всем дано управлять церковью, не все способны к подвигам аскезы, не все могут и щедро благотворить.

И всё же щедрость из многих даров наиболее желанный, ибо она есть ответ благодарности на высший Божественный дар любви. Поэтому щедрых любит Бог, их любят люди, у них много друзей, которые помогут в трудную минуту. Но главное для апостола Павла то, что дар щедрости, которую проявляют христиане, вызывает в душах людей благодарность к Богу. Ибо милость, оказанная человеку в его трудный час, даёт ему нашу любовь, которая есть отражение любви Божией.

архимандрит Ианнуарий (Ивлиев)

Слова, сказанные Спасителем в сегодняшнем Евангелии, затрагивают самые основы нашего мировоззрения, основы наших взаимоотношений с людьми. В них Господь дает нам четкий ориентир того, как нам нужно строить наши взаимоотношения с людьми, мыслить и поступать по отношению к ним, чтобы нам следовать за Богом. Эти слова идут в противоречие с тем, к чему мы привыкаем еще с детства, живя и воспитываясь в миру, отступившем от Евангельской морали.

По мере нашего взросления, каждый из нас, усваивает ту духовную атмосферу, в которой существует этот видимый мир, с установленными в нем порядками, построенными, прежде всего, на любви человека к самому себе, на его личной выгоде, на его личном покое, который, чаще всего, достигается за счет других. Отсюда у человека проистекает любовь к власти и насилие над другими людьми, и все остальное разнообразие человеческих грехов и пороков.

Хотя, порой, этот мир может казаться нам не таким уж и плохим. Господь сегодня в Евангелии упомянул о том, что и грешники (то есть люди, живущие не по Богу, а по закону своего страстного сердца) могут любить, делать добро и давать взаймы. Мы это регулярно наблюдаем в миру. Мы действительно видим немало добрых людей и их добрые поступки. Но что стоит за всем этим добром? Какое основание у этого добра в самом человеке? Нас, часто ощущающих собственную греховность и немощь в любви к людям, к деланию добра, из-за постоянных внутренних браней порой смущает тот факт, что кто-то может спокойно обходится без Бога, без Его благодати, без Церкви, делая людям добро, любя их. В чем же может быть причина этих добрых поступков у такого человека? На этот вопрос нам сегодня в Евангелии отвечает Господь. «Ибо и грешники, – говорит Спаситель, – дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же». Смысл этого ответа распространяется также и на нашу любовь к людям, и на наши добрые поступки по отношению к ним. Человеку и вправду удается жить без Бога, ему удается любить, делать другим добро, но только с условием, что ему ответят тем же. А что делать, если человеку не отвечают тем же? Если его в ответ ненавидят, обманывают, причиняют зло? Что тогда происходит с ним, с обществом, с миром? Где та сила, которая может преодолеть в нем всякое зло, всякое негодование, возникающее к тем, кто отвечает ему ненавистью на его любовь? Чаще всего, рассчитывая на собственные силы, мы остаемся беззащитными перед таким злом, атакующим нас. В нас не хватает терпения, в нас нет достаточного смирения. Мы в душе начинаем страдать от обиды и злопамятства. Или того хуже, начинаем сами в ответ вместо добра причинять нашим обидчикам зло. Такое неизбежно происходит с человеком, потерявшим общение с Богом, лишившимся Его божественной благодати, как некоего стержня, который помогает человеку оставаться человеком в любых жизненных обстоятельствах.

Если каждого из нас спросить, каким должен быть истинный человек, задуманный Богом, немногие ответят, что он должен быть человеком во Христе и со Христом. В большинстве случаев мы назовем, на свое усмотрение, какие-нибудь добродетели и ими наделим свой идеальный образ человека, забыв о том, что каждая из них своим источником имеет Личность Христа. В Евангелии Господь нам прямо говорит о Своей исключительности в плане нашего духовного подвига и спасения: «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15:5). В самом главном Православие всегда отличалось от других религий: не особыми предписаниями закона, не обрядами, которые могут в тех или иных интерпретациях находиться и у них, а прежде всего, таинственным общением человеческой души с воскресшим Христом. О чем говорил своим ученикам Сам Господь перед своими страданиями и смертью: «Еще немного, и мир уже не увидит Меня; а вы увидите Меня, ибо Я живу, и вы будете жить. В тот день узнаете вы, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас. Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам» (Ин. 14:19-21). Это может противоречиво звучать для нашего рационального сознания, но именно очищение нашего сердца и духовное видение в нем Христа отделяет Его учеников и последователей от всего остального мира. Вот что пишет апостол Павел в послании к христианам из города Колоссы: «Ныне радуюсь в страданиях моих за вас и восполняю недостаток в плоти моей скорбей Христовых за Тело Его, которое есть Церковь, которой сделался я служителем по домостроительству Божию, вверенному мне для вас, [чтобы] исполнить слово Божие, тайну, сокрытую от веков и родов, ныне же открытую святым Его, Которым благоволил Бог показать, какое богатство славы в тайне сей для язычников». И что же это за тайна для язычников, которая открыта святым, о которой далее, говорит апостол Павел? В чем же она заключается? Он говорит о ней так: это тайна, «которая есть Христос в вас, упование славы, Которого мы проповедуем, вразумляя всякого человека и научая всякой премудрости, чтобы представить всякого человека совершенным во Христе Иисусе; для чего я и тружусь и подвизаюсь силою Его, действующею во мне могущественно» (Кол. 1:24-29). Если человек в своем сердце не видит Христа, значит он видит самого себя, значит он заполнен самим собой, своим эгоизмом, своими страстями, переживаниями, желаниями, которые кружатся вокруг видимых земных вещей, его занятий или привязанностей. Мало кому из нас может прийти в голову на исповеди, с болью в сердце сказать, что он кается в том, что не видит и не ощущает в себе Христа. Хотя в этих словах сказано все, что касается нашего греха, нашей болезни. Если мы не видим в своей душе Христа, значит мы больны, значит наше сердце в страстях. Значит мы находимся в собственном аду.

По сути, все наши духовные старания должны сводиться лишь к тому, чтобы нам быть во Христе и со Христом. И здесь может возникнуть проблема наличия у человека живой веры во Христа. «Испытывайте самих себя, – пишет апостол Павел в своем послании к Коринфянам, – в вере ли вы; самих себя исследывайте. Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы не то, чем должны быть» (2 Кор. 13:5). Наличие у христиан истинной веры в Бога апостол Павел связывает в познании самих себя, в познании того, что Иисус Христос в нас есть. И это знание должно быть в нас действенным и ощутимым.

Ведь Православная Церковь со всеми ее Таинствами является Церковью, где действует Христос. Именно в Него мы облекаемся в Таинстве Крещения. Именно Он отпускает нам грехи в Таинстве Исповеди. Именно Он Причащает Нас Своим Телом и Кровью за Божественной литургией, каждый раз давая нам возможность познавать Его как Живую Личность, участвующую в лечении и спасении нашей души. И если мы ему позволим, Он будет с нами во всех обстоятельствах нашей жизни, только бы нам стараться мыслить всегда по-евангельски и руководствоваться в своих действиях Евангелием, а не собственной правдой.

В прочитанном сегодня отрывке из Евангелия, в русском синодальном переводе вместо слова «благодать», употребляемом в славянской Библии, указано слово «благодарность». Поэтому, например, фраза: «И если любите любящих вас, какая вам за то благодать? ибо и грешники любящих их любят», звучит там так: «И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят». Разница между словами «благодарность» и «благодать» не сопоставима. Это разница между внешним словом одобрения и словом, которое «входит во внутреннейшее нашей души, за завесу, куда предтечею за нас, после нашего Таинства Крещения, вошел Иисус» (Евр. 6:19,20). Ведь «благодать», о которой здесь идет речь, является божественной энергией, присущей Единой в сущности Троице, Отцу, и Сыну, и Святому Духу. Она же присуща и Христу, как одному из Лиц Пресвятой Троицы. Она же может стать частью нашей природы, усваивая нас Христу и соединяя нас с Ним, делая нас похожими на того, кто сказал: «уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:20). Но для этого нам нужно стараться исполнять то, что идет в противоречие с тем, чему нас учит нынешний век, законы нашей мирской логики, руководствующейся не Божиими заповедями, о которых говорил сегодня в Евангелии Спаситель, а нашим самолюбием, саможалением, всегдашним желанием телесного наслаждения и покоя. На этом этапе, когда мы в собственном разуме делаем выбор к исполнению Божией истины, тогда эта истина становятся для нас той благодатью, той божественной энергией, которая очищает и лечит нас. Она преображает наш разум и нашу душу, освобождая нас от власти греха и дьявола, по неложному обещанию Самого Спасителя: «Если пребудете в слове Моем, – говорит Господь, – то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными…истинно, истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха… Итак, если Сын освободит вас, то истинно свободны будете» (Ин. 8:31-36). Только бы нам не воспротивиться истине Божьей, не поставить свою правду выше правды Божьей, которая бьет по нашему самолюбию и эгоизму, делает нас юродивыми для мира сего. Порой, заставляя нас стыдиться перед неверующими людьми своего Евангельского отношения к этой временной жизни с ее испорченными нравами, постоянно силящимися покорить наш разум и волю себе. Будем всегда помнить слова Спасителя, обращенные к нам: «Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами» (Мк. 8:38). Ему же слава с Отцем и Духом Его Святым во веки веков! Аминь.

иеромонах Игнатий (Смирнов)

Як ми жадаємо дива! Як молимося про нього! Як хочемо відчутного підтвердження нашої віри! Звичайно, не лише тоді, коли молитва наша – про зцілення хворих. Завжди, при найпростіших життєвих проблемах, у будь-яких життєвих негараздах, ми хочемо одного: нехай зупиниться невблаганний рок, нехай закон змилується і неминучість відступить. І так в усьому. Чи здоров’я немає в нас, чи грошей бракує, чи друг зрадив, чи кохана залишила – людина завжди, або принаймні дуже часто, кричить Богові: “Нехай не буде! Відміни, Господи, якщо Ти є, правило, зупини, Господи, невблаганну неминучість закону, залиш, Господи, усе так, як було, якщо за нашим розумінням усе було добре і негайно зміни, якщо я не можу понести цієї тяготи!” Але… І в слабкій маловірній нашій душі ворушаться ці страшні слова: Бог не допоміг! А раз не допоміг, то чи є Він?

І все нам здається, що вже нам самим напевно відомо, як має бути, яке і якої якості диво має статися. Ми всім своїм життям як би кажемо Богові: “От, я усе розставив по місцях, я усе підготував і влаштував. Тепер, Господи, натисни на ту червону кнопку, і нехай усе йде за моїм планом”. І як ні наївне таке розуміння стосунків між пропащою людиною і Богом, ми наполегливо тримаємося за думку, що справа Божа – виконувати наші плани. Справа Божа реалізовувати усі наші блискучі задуми!

Бувають у нас, зрозуміло, і тверезі хвилини. Буває, що ми раптом розуміємо, що гріх – це не лише не здатність жити за заповідями, гріх – це ще і глибоке ушкодження душі, розуму, свідомості, це радикальна нездатність пропащої людини побачити і зрозуміти, що служить її спасінню, а що усипляє душу і тіло і перетворює міцний дух на жалюгідний мотлох.

Апостол Петро побачив це диво, що сталося в нього на очах, диво загалом буденне, яке за бажання можна пояснити раціоналістично, списати на так звану випадковість. Всю ніч рибалки ловили рибу і не упіймали нічого, а тут раптом відразу, ні з того ні з сього, мережі наповнилися великою кількістю риб. Але от що вражає: замість тріумфування, замість криків радості, таких, здавалося б, природних у такій ситуації, – за словами євангеліста Луки, “жах охопив його <Петра> і всіх, що були з ним, від того улову риби, яку зловили“. Люди побачили диво милості Божої і прийшли в жах від споглядання цього дива.

“Господи, відійди від мене, бо я чоловік грішний!” (Лк. 5:8). Здійснене на наших очах диво позбавляє нас можливості і права сумніватися і вимагає від нас рішучої зміни життя, рішучої і мужньої роботи душі. Воно як би свідчить нам: “Не спи, прокидайся, залиш духовну дрімоту, залиш гріх, до якого ти звик, як до старого одягу, і працюй для свого спасіння, бо тепер, після того, що ти бачив, ти не можеш продовжувати жити як і раніше, ти не можеш виправдатися незнанням” Як каже в Посланні до Римлян апостол Павло: “Бо, що можна знати про Бога <тепер, після дива> явне для них, тому що Бог явив їм” (Рим. 1:19).

Але гріх – солодкий, і кидати його не хочеться, жити за заповідями – незручно і тужливо, тому слабка людина, що звикла до спокою, насправді навряд чи жадає дива, швидше вона шукає спокою. Згадайте, як на Фаворі, коли в сяйві Преображення Господь говорив з Іллею і Мойсеєм про прийдешні Свої страждання, про страшну Хресну муку, той же Петро лепетав щось незрозуміле про намети, в яких добре б залишитися назавжди. А жителі Гергесинської країни, коли побачили, що два люті біснуваті маніяки зцілилися, і біси, покинувши їх, вселилися в стадо свиней, яке в люті кинулося в море, – ці прості люди просто і без вигадувань прогнали Христа зі своїх околиць. Не треба нам чудес, ми і так проживемо! Відійди від мене, Господи! Відійди, бо я не хочу розставатися із звичним способом життя – задушливою атмосферою гріха; піди, я вже принюхався до цього смороду, не тривож мене в моїй духовній дрімоті!

Якби ми дійсно усією душею бажали, жадали справжнього дива, яке завжди є не що інше, як відвідування Господнє. Якби всі наші сподівання, усі наші надії були спрямовані до зустрічі з Господом, як би змінилося життя, як би преобразилися ми самі! Хіба ми страшилися б смерті, хіба боялися б Страшного Суду? Хіба не були б разом з апостолом Павлом упевнені в тому, що “життя для нас – Христос, і смерть – надбання”? Хіба не заволали б разом з апостолом Іоанном, молячись про Страшний Суд як про бажане і радісне побачення: “Так, гряди, Господи Ісусе!” (Одкр. 22:20).

Поки ж ця пісня не звучить у нашій душі, поки справжнє бажання дива зустрічі з Богом не опанувало всю нашу сутність, принаймні упокорено прийматимемо все, що пошле нам Бог, тішачись вірою, що той, Хто любить не піддасть улюблених безглуздим і жорстоким випробуванням. Амінь.

священик Сергій Ганьковський

Мы – работники Бога. Поэтому мы вас и призываем к тому, чтобы вы не тщетно приняли данную вам Богом благодать. Ибо Он говорит: «Во время приятное Я услышал тебя и в день спасения Я помог тебе».

Смотри же – ныне время благоприятное. Смотри – ныне день спасения. Чтобы не подверглось поруганию наше служение, мы никому ни в чем не даем повода для упрека, но во всём показываем себя как служители Божии: с большой стойкостью перенося бедствия, нужды и тревоги; побои, темницы и ярость толпы; тяжкие труды, бессонные ночи и посты; в чистоте, благоразумии, великодушии и доброте; в Святом Духе, нелицемерной любви, слове истины и силе Божией; с оружием правды в правой и левой руке; в славе и бесчестии, в хуле и хвале; как «обманщики», но говорящие истину; как неизвестные, но хорошо известные; как умирающие, но видите – мы живы; как обреченные на казнь, но не убиваемые; как огорчаемые, но всегда радующиеся; как нищие, но многих обогащающие; как ничего не имеющие, но всем обладающие.

Отрывок из Второго послания к Корифянам, который был прочитан сегодня, продолжает важную для апостола Павла тему примирения с Богом: «Мы – посланники от имени Христова, и как бы Сам Бог увещевает через нас; от имени Христова просим: примиритесь с Богом» (2 кор 5,20). Примирение означает прекращение вражды. Вражда с Богом – следствие греха, который отлучает человека от Бога как источника жизни и самого бытия. Грех – причина страданий человека и его смерти. Примирение с Богом возвращает человеку свободу от греха и благодать спасения в Царствии Божием. Бог крестными страданиями, смертью и Воскресением Своего Сына примирил нас с Собою. Об этом даре Божественной благодати возвещает Евангелие, которое несет людям Апостол Павел. Это Евангелие примирения является Отеческим призывом к заблудшим детям вернуться домой, где их ждет любовь Бога Отца. В своем изначальном и предельно кратком виде это Евангелие было провозглашено Иисусом Христом: «Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие» (Мк. 1:15). Апостол называет себя посланником от имени Христа. Он послан во враждебный Богу мир, чтобы указать людям путь покаяния и веры, которая делает человека гражданином Царства Божия и возлюбленным членом семьи Божией.

Как посланник, работник и служитель Божий, апостол Павел постоянно сталкивался с непониманием или враждебным отвержением спасительной Вести. Но даже когда люди внешне принимали Евангелие, веру и крещение, они часто не сознавали той ответственности, которую налагало на них принятое ими крещение. Апостол настоятельно призывает коринфян не быть легкомысленными, не тщетно принять дарованную во Христе благодать примирения с Богом, но воплотить этот дар в своей жизни. Увы, трагедия многих христиан в том, что они по своей глупости и беспечности бессмысленно и неблагодарно принимают дары Божественной любви и благодати. Это чрезвычайно заботит апостола, и он напоминает коринфянам, что время не ждет, оно уже исполнилось, что «ныне день спасения».

Свой призыв к примирению с Богом, которое возможно через покаяние не на словах, а на деле, апостол обосновывает ссылкой на Слово Божие. Бог через пророка Исаию говорит: «Во время приятное Я услышал тебя и в день спасения Я помог тебе». Спасение, которое некогда было обещано «отроку Божию», исполнилось в Иисусе Христе как всеобщее спасение. Сам апостол, коринфяне, к которым он обращается, и мы, живущие спустя почти две тысячи лет, – все мы вместе живем в «день спасения». С помощью библейской цитаты апостол Павел выражает, что не он, но – через него – Сам Бог взывает к нам не тщетно принять дарованную во Христе помощь. «Ныне день спасения!» Это «ныне» – всякое время после смерти и Воскресения Христа. День спасения начался, продолжается и завершится в «День Господень» Вторым Христовым пришествием, всеобщим воскресением и Судом Божиим.

Апостол Павел – посланник Христов. Сам Иисус Христос воскрес и вознесся, Он сидит одесную Бога Отца и физически не присутствует в этом мире. Но апостол, да и все христиане, представляют Христа и Его Евангелие в этом мире. И люди судят о Христе и христианстве по тому, что слышат от нас, а главное, – по тому, что видят в нас. Апостол, описывая качества своей жизни и служения Христу, ожидает, чтобы мы, христиане, подражали ему в нашей жизни и в нашем служении. И вот, свое увещевание он начинает со слов: «мы никому ни в чем не даем повода для упрека». Действительно, ничто не вызывает таких оскорбительных насмешек над Церковью, как недостойное поведение ее членов и служителей.

Жизнь человека в этом мире трудна, и жизнь христианина – не исключение. Но верующему человеку Бог посылает помощь, укрепляя в нем то замечательное свойство, которое в нашей традиции обычно передается словом «терпение». В оригинальном же тексте Нового Завета это слово означает не способность пассивно переносить бедствия, но внутреннюю силу стойкого преодоления страданий и немощей, их преображение в силу и славу. Как в другом месте скажет Апостол Павел: «Господь сказал мне: «довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи». И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова. … Ибо, когда я немощен, тогда силен» (2Кор. 12:9-10). Эту силу внутренней стойкости апостол Павел ставит, как основание, во главе длинного списка добродетелей и трудных обстоятельств, которые показывают его как истинного и верного служителя Христова.

Свой список апостол разбивает на смысловые строфы. В первой строфе подчеркивается стойкость в бедствиях, вызванных как внешними преследованиями, так и трудами при исполнении его служения. Во второй строфе перечисляются добродетели, которые понимаются как дары Святого Духа. Они помогают возвещать Евангелие в истине и в силе Божией. Образами оружия в третьей строфе апостол описывает свое служение как вооруженного Богом бесстрашного проповедника, которому не помеха ни слава и хвала, ни бесчестие и хула. Выражение «оружие правды в правой и левой руке» означает доспехи для нападения и защиты. В правой руке меч, «который есть Слово Божие», в левой –«щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого» (Еф. 6:16-17). Наконец, в четвертой строфе апостол Павел перечисляет презрительные слухи о нем, которые распространяли его враги, критиковавшие каждое его слово и ненавидевшие даже его имя: он, мол, обманщик, никем не признанный, достойный наказания и смерти преступник, нищий, ничего не имеющий…. Но этой действительной или мнимой видимости апостол противопоставляет подлинную реальность: он возвещает истину, он признан, он, – несмотря на все угрозы смерти, – живой, он всегда радуется, он многих обогащает, он всем обладает. Такое возможно только благодаря тому, что он, действительно лишенный многих прав и привилегий, которых так страстно добиваются люди мира сего, своим духом, умом и сердцем принадлежит к миру иному, к Царствию Божию, открытому для него Иисусом Христом. Он – гражданин этого Царствия.

Несомненно, апостол Павел – великий человек, и опыт его жизни представляет собой исключительный случай. Однако, он, как Учитель, призванный на служение Самим Христом, имел полное право сказать: «Подражайте мне, как я Христу» (1Кор. 4:16). Он описывает свою жизнь, но тем самым он ставит перед нами высокие требования соответствовать званию примиренных во Христе детей Божиих, живущих в «день спасения». Как сказано в другом месте, мы – «сыны света и сыны дня: мы — не сыны ночи, ни тьмы. Итак, не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться» (1 Фесс 5,5-6). Перечисленными свидетельствами апостольской стойкости в испытаниях и его добродетелями Сам Бог как бы держит зеркало бодрствования и трезвения перед совестью каждого человека, носящего имя христианина. Этот список имеет тем большее значение, что вся церковная история и сегодняшняя церковная жизнь учат, какой соблазн часто несут «служители» Евангелия, так что для многих принятие Вести о любви Божией становится трудным или совсем невозможным. Да сохранит нас Бог от этих соблазнов!

архимандрит Ианнуарий (Ивлиев)

Що ми просимо в Бога? Найчастіше ми просимо забрати хрест. Ми щосили хочемо від нього позбутися. А нам добре б навчитися любити Бога і Його хрест.

Хресні труди ми називаємо сумним словом – спокуса. Тоді як хресний труд – це необхідна вправа в нашому благочесті і святості.

Ці вправи нам найчастіше задаються як найпростіше завдання: полюбити батьків, полюбити дітей. Тим, хто досконаліший, завдання дається складніше: полюбити Батьківщину чи роботу. Ну, і в ідеалі, перед смертю ми повинні навчитися любити наших ближніх. Чи, що найвище, – любити ворогів.

І в результаті нам добре б навчитися любити Бога і Його хрест.

Любити ми не вміємо і не хочемо. Тому Господь змушує нас не губити свою душу і посилає обставини, що вимагають вибору.

От, не любив дитину, а вона захворіла, і ти раптом розумієш, як вона тобі дорога. А до цього кричав на неї або, борони Боже, бив. Але в хворобі відкрив у собі любов.

Сам захворів. Важко і довго. Покинули думки про гроші та забави і стало ясно – єдине, що треба: любов. Сам став розуміти, що немає тобі нічого дорожчого за рідних і близьких і що безглуздий був, коли замість того, щоб насолоджуватися бесідою з любимими, півжиття дивився телевізора. Замість того, щоб жити своїм життям, щодня впадав у ступор і дивився кіношні сни і марення. Адже коли будемо помирати, кожен ковток повітря нам буде на вагу золота. Питається, навіщо ми намагаємося спастися? Щоб знову сісти біля телевізора?

Основний сенс нашого життя – підготуватися до життя з Богом. Такі, як ми є, ми Богові не потрібні – ледачі і лукаві. Таким, якими ми є, Христос теж не потрібен – занадто хороший і вимогливий.

Ми просимо відняти від нас спокуси, для того, щоб не хворіти, спокійно жити, ні в чому не мати потреби, хочемо, щоб усе відбувалося за нашою волею. Але як тоді ми навчимося любові, якщо душа спатиме?

Як до нас увійде Бог, якщо ми закриємо всі двері свого серця і розуму від сторонніх дій? Ніяк. Є рідкісні люди, яким блага світські на благо. Як, наприклад, цар Давид або Мелхиседек, який одночасно був царем і священиком. Але, в основному, ні. На жаль, ми не витримуємо спокуси спокоєм і достатком. Це набагато сильніша спокуса, ніж випробування бідністю і хворобами. Легше верблюдові пройти через голкове вушко, ніж ситому і байдужому навчитися любові.

Не тому Господь посилає нам ці уроки любові – спокуси, що Йому подобається нас мучити. Не для того Він прийшов, щоб знущатися з нас. А для того, щоб допомогти нашій душі спастися від хвороби жадності, розпусти, пияцтва і самозакоханості.

Відмова від вимог плоті, відмова від злості, відмова від брехні важка. Буває, змія линяє і їй дуже важко скинути стару шкуру. Буває, раз у житті линяє орел. Він тяжко втрачає пір’я, дзьоб і кігті та іноді навіть гине. Але якщо виживе, оновлюється. В одному з псалмів так і співається: “Оновиться, подібно орляті, юність твоя” (Пс.102:5).

Ось це розп’яття своїх пристрастей і є наш хрест Христовий, який ми прийняли при хрещенні. На жаль, більша частина з нас хреститься в дитинстві, коли нас ніхто не запитує, чи хочемо ми хреста чи ні. За нас вирішують, що ми хочемо. І дають за нас обітниці і клятви вірності Богові. І дають, не запитавши нас, наш хрест.

Наша рідня дає нам хрест у дитинстві і думає: це для того, щоб дитина не хворіла і все в неї було добре. І ми ростемо і теж думаємо, що хрест на те, щоб не хворіти і гроші були. Як раптом приходить правда життя.

Правда життя в тому, що цей світ, видимий і невидимий, створений для нашого щастя. Тільки для щастя бути разом з Богом існують храми, служба і священики з архієреями. Тільки для цього. І ні для чого більше. А на церквах стоять золоті хрести як нагадування нам про те, що щастя не дається дарма. Що за нього потрібно заплатити – своєю злістю, яку треба викинути. Що за нього треба заплатити брехнею, яку теж треба викинути геть. Увесь цей бруд віддирається важко. Але жити з ним важко на землі, а на небі зовсім неможливо. І як змії рогатка, де вона залишає шкуру, – то для нас хрест, на якому ми повинні залишити своє зло.

Але набувши хреста, ми можемо його втратити.

Ми втрачаємо хреста, який безглуздо прийняли в дитинстві, якщо хресні і батьки не прищепили нам свідому любов до хреста.

Ми втрачаємо його всім народом, якщо не навчилися в Церкві любити хреста.

Втративши Хрест, на якому був розіп’ятий Христос, Єрусалим перетворився на розвалини. Так нехай же пам’ять і любов до хреста не дасть перетворитися на такі ж розвалини нашій душі. Для цього потрібно бажати бути щасливим з Богом і прагнути боротися зі своїм злом, очищаючи в серці місце для любові.

священик Костянтин Камишанов

Братья, утверждает же нас с вами во Христе и помазал нас Бог, это Он отметил нас Своей печатью и, как залог, послал Свой Дух в наши сердца. Я же призываю в свидетели Бога и клянусь своей жизнью: я не вернулся до сих пор в Коринф лишь потому, что щадил вас. Это не значит, что мы устанавливаем господство над вашей верой, но мы содействуем радости вашей, ибо вы в вере стойте.

Дело в том, что я твёрдо решил для себя больше не приходить к вам, чтобы снова вас не расстраивать. Ведь если я расстраиваю вас, то кто меня порадует, кроме того, кто мной расстроен? Вот я и написал то письмо, чтобы не идти к вам и не расстраиваться из-за тех самых людей, которым полагалось бы меня радовать. А я уверен, что моя радость — радость для вас всех.

Я писал то письмо от великого горя, со стеснённым сердцем, обливаясь слезами. Но не за тем, чтобы вас расстроить, а чтобы вы знали, как сильно я вас люблю!

В прочитанном отрывке из Второго послания к Коринфянам апостола Павла речь идёт о принципиальных моментах христианской жизни: о вере, о служении, о радости в Духе Святом.

Почитая и восхваляя святых апостолов Христовых, этих первых проповедников евангельской Вести о спасении, нам сейчас даже трудно себе представить всю непостижимую сложность их задачи и оценить успех их миссии, особенно в языческом міре. Речь идёт не только о преодолении тысячелетиями укоренявшегося многобожия в народном сознании, не только о донесении до людей мысли о Божественной жертве во искупление рода человеческого, – мысли, представлявшейся иудеям соблазном, а эллинам безумием (1 Кор. 1:23). Речь идёт также о формировании новой жизни во Христе, о новых отношениях между людьми, о преодолении веками складывавшихся отношений «господин – раб», «начальник – слуга», которые казались естественными и незыблемыми.

Сегодня нам кажутся привычными утверждения о человеческом достоинстве, о равенстве людей в отношении их прав и обязанностей. Но ведь так было далеко не всегда. В міре, окружавшем апостола Павла, над такими утверждениями просто посмеялись бы. И смеялись. И не только в том древнем міре, но и значительно позже, вплоть до наших дней, этим идеям достоинства и равенства противостояло оправдание власти сильных и богатых – наподобие того, как это происходит в животном міре борьбы за существование. Такие казавшиеся простыми и естественными представления переносились в религиозную сферу. Языческие боги, подобные капризным и своевольным господам, могли по своему произволу распоряжаться человеческими жизнями, судьбами своих рабов: одних возвеличивать и миловать, других унижать и губить. И смертному человеку оставалось только молить богов о снисхождении, воспевать их величие и ублажать их всевозможными жертвоприношениями.

Представить себе, что эти боги – и уж тем более Единый над всеми Бог – вместо того чтобы принимать жертвы станут сами жертвовать ради ничтожных людей, – это казалось абсурдом и безумием. И вот в этом міре архаического сознания прозвучали слова Иисуса Христа: «Вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою … Ибо и Сын Человеческий не для того пришёл, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мр 10:42-45). – Да, это не логика земного царства, она непривычна, но это – евангельская логика. И Апостол Павел призывает: «в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (Флп. 2:5). Всё в этой новой логике Царствия Божия переворачивается, все прежние разделения и границы теряют свой смысл. Сын Божий, Господь, принимает образ раба, господа становятся слугами. Вот и апостолы – не господа, но, как пишет Павел, слуги, работники, призванные нести радость. Это новизна казалась непостижимой. Но за два тысячелетия, протёкшие со времени земной жизни Иисуса Христа, многое радикально изменилось. Конечно, и до сих пор в міре существует презрительная надменность и льстивое пресмыкательство, насилие и страдание от такового. Но теперь уже мало кому взбредёт на ум утверждать, что это нормально, что так и должно быть. И этот неоспоримый сдвиг в сознании людей произошёл под воздействием Евангельской проповеди.

Этот сдвиг охватил сейчас всё человечество. А начиналось всё с малого, незаметного как горчичное зерно, с миссионерской деятельности Апостола Павла и его коллег по апостольству. Насколько горьким было это горчичное зерно, мы знаем из жизнеописаний святых апостолов, многие из которых стали мучениками. Вот и апостол Павел в своём послании к Коринфянам перечисляет тяжкие скорби, которые ему пришлось претерпеть во время своей деятельности. Помимо внешних трудов и бедствий ему пришлось выдержать немалые заботы и огорчения в личном общением со своими духовными детьми. Да так ведь бывает и со всеми родителями: дети доставляют им немало забот и беспокойства. Апостол пишет о том, что кроме посторонних трудностей у него «ежедневно стечение людей, забота о всех церквах». «Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?», – восклицает он (2 Кор. 11:28-29).

Из переписки апостола Павла с Коринфской церковью мы узнаём, насколько трудно преодолевалось архаическое сознание в крещёных христианах, которые ещё вчера были язычниками. Помимо первого движения веры и крещения требовалась ещё долгая и кропотливая работа по просвещению новообращённых. После того как апостол покинул Коринф, до него дошли слухи о разделениях в церкви. Эти разделения носили разнообразный характер, но все они так или иначе сводились к горделивому и, разумеется, мнимому превосходству одних членов христианской общины над другими. По старой привычке проводились упразднённые Христом границы между людьми: одни выше, а следовательно, лучше; другие ниже, а следовательно, хуже. На последних можно было смотреть сверху вниз. Критическая оценка не замедлила сказаться и на отношении к самому апостолу Павлу. И это было, конечно, особенно огорчительно.

Мы не знаем подробностей того, что произошло в Коринфе. Но можно предположить, что апостол вынужден был отложить свой обещанный визит в этот город по причине нетерпимого для христиан поведения некоторых членов общины. Он вместо личного посещения направил коринфянам критичное, а может быть, даже и гневное послание, которое он писал «с великой скорбью, с тяжестью на сердце и со многими слезами». Апостол с беспокойством ожидал известий о том, какое действие произведёт на коринфян его «послание со слезами» (2 Кор. 7:5). К чести коринфян, оно оказало отрезвляющее благотворное действие. Апостол, узнав о раскаянии коринфян, пишет им, что теперь он исполнен утешением и преизобилует радостью (2 Кор. 7:4). Объясняя причину отсрочки своего визита в Коринф и строгость своего послания, которое могло огорчить коринфян, он по-отечески пишет, что всё, что бы он ни делал, он делает из любви к своим духовным чадам. Любовь и радость в Духе Святом – вот то, что должны нести друг другу верующие во Христа. Радость присутствия Бога любви – ведь в этом смысл жизни в Царстве Божием, которое «внутрь вас есть» (Лк 17:21). Скорее всего это выражение означает «среди вас». Ведь именно об этом Евангелие, которое Господь провозгласил с первых же шагов Своей земной деятельности: «Приблизилось Царствие Божие!» (Мр 1:15), оно приходит тогда и там, где люди с верой и с любовью к ближним следуют за Иисусом Христом, ибо в Нём и с Ним Царствие Божие уже началось, оно здесь и теперь. А Царствие Божие, как пишет апостол, и есть «мир и радость во Святом Духе» (Рим. 14:17).

Радость апостол стремится дарить своим возлюбленным коринфянам. И от них он ожидает радости. Радость – то, что мы вправе ждать друг от друга. И радость эта – от Духа Святого, Его дар, который дан нам от Бога в свидетельство нашей причастности к Божественному дыханию жизни, как залог, или, лучше сказать, задаток, аванс, гарантия нашего грядущего совершенства и блаженства.

архимандрит Ианнуарий (Ивлиев)

Перевод архимандрита Ианнуария:

13 Бодрствуйте, будьте стойкими в вере, мужественными, сильными. 14 Пусть все у вас делается с любовью.

15 И еще одна просьба, братья: Вы знаете Стефана и его семейство, знаете, что они – первенцы Ахайи, и что они подчинили себя служению святым. 16 Вы же подчиняйтесь таким как они, и всем, кто разделяет их труды и заботы. 17 Я рад прибытию Стефана, Фортуната и Ахаика: они восполнили для меня ваше отсутствие 18 и успокоили мой дух, а теперь и ваш. Будьте же признательны таким людям.

19 Приветствуют вас Асийские церкви. Горячо приветствуют вас в Господе Акила и Приска, и вся церковь, которая собирается в их доме. 20 Приветствуют вас все братья. Приветствуйте друг друга святым поцелуем.

21 Привет вам и от меня, Павла. Пишу собственноручно. 22 Кто не любит Господа, да будет анафема! Маранафа! 23 Благодать Господа Иисуса да будет с вами! 24 Моя любовь со всеми вами во Христе Иисусе!

Прочитаны заключительные слова Первого послания апостола Павла к Коринфянам, последняя черта под одним из самых замечательных писаний Нового Завета, итог всем мыслям и наставлениям, которые были высказаны в послании. Поэтому, несмотря на их внешнюю простоту, нам стоит к ним внимательно прислушаться. Вообще при чтении посланий святого апостола, нам всегда следует иметь в виду, что в них нет ни единого слова, сказанного из чистой риторики, ни единого слова, за которым не стояла бы конкретная живая мысль, отражающая жизнь тех людей, к которым апостол обращался со своими увещеваниями. Начиная с первых же строк послания, апостол останавливался на многих отрицательных аспектах церковной жизни коринфян и решительно призывал к их исправлению. Вот и эти заключительные наставления апостола только на первый взгляд могут показаться общими благими пожеланиями: «Бодрствуйте, будьте стойкими, верными, мужественными, крепкими, любвеобильными…». Разумеется, такие слова можно и нужно говорить всем, всегда и везде. Однако для коринфян они звучали не как обязательные слова школьного учителя. В них, по слову святого Иоанна Златоуста, апостол «укоряет их за беспечность. И потому говорит им: бодрствуйте, – как спящим; стойте в вере, – как колеблющимся; будьте мужественными, сильными, – как малодушным и слабым». Эти слова напоминают военные приказы. Быть бдительным, стоять твердо, быть мужественным, быть сильным – качества, необходимые воинам для отражения опасности извне. Но внутри церковного общества должна царить любовь: «все у вас да будет с любовью». Превыше всех Божественных даров – любовь. Именно от пренебрежения любовью произошли все нестроения Церкви. Еще раз обратимся к святому Иоанну Златоусту. «Если бы любовь, – говорит он, – не была пренебрегаема, то коринфяне не гордились бы и не говорили бы: «я Павлов», «я Аполлосов»; если бы любовь была между ними, то они не судились бы у внешних, или лучше – не судились бы вовсе; если бы любовь была между ними, то блудник не жил бы с женой своего отца, они не презирали бы немощных братий, не имели бы разделений, не тщеславились бы духовными дарованиями».

Как бы комментируя, что означают на практике эти слова о любви внутри церковного общества, апостол приводит в пример семейство Стефана. Разумеется, любовь бесконечно многообразна. Однако в евангельском смысле она проявляет себя, прежде всего, в жертвенном служении ближним. Мы знаем, что апостол Павел крестил семейство Стефана (1,16). Он называет его большую семью «начатком», «первенцами», в святом крещении рожденными для Бога во Христе. Они – первые обращенные не только Коринфа, но и всй Ахайи, то есть Греции. И вот эти первые христиане греческой столицы посвятили себя служению святым, как именовались тогда все крещеные во Христа члены Церкви. Это «служение святым» состояло в делах милосердия, в гостеприимстве, во всевозможных добрых делах и помощи тем, кто в таковой нуждался. И по мере того как эти добрые люди стали служить своим собратьям по вере, их деятельность стала выделять их из среды других христиан и внушать уважение. Церковное общество начало признавать в них черты истинного христианского руководства. Иначе говоря, здесь конкретно воплощалась заповедь Иисуса Христа: «Кто хочет между вами быть бóльшим, да будет вам слугою» (Мф 20,26). Или: «Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» (Мк 9,35). Эти высказывания парадоксальны с точки зрения обычной земной практики «ветхого мира». Но таков иерархический порядок в новом мире, в Царстве Божием, в котором противоречие между властью и подвластными, между господами и слугами, между первыми и последними исчезает в атмосфере любви и взаимного служения. Согласно этой новой заповеди, апостол Павел смотрел на руководство как на служение ближним, а тем самым как на служение Христу и Богу (Мф 25,40). Семейство Стефана «подчинило» себя служению коринфским христианам. В ответ на эту благодать, – призывает апостол коринфян, – «подчиняйтесь таким как они, и всем, кто разделяет их труды и заботы». Нет, это не обязанность рабов перед господами, работников перед работодателями или начальниками, но тот братский долг, о котором сказано: «Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви» (Рим 13,8).

Со времени, когда были сказаны эти слова, Церковь Христова прошла долгий исторический путь. Маленькая церковь в Коринфе середины I века не знала еще той развитой иерархической структуры управления, которая отличает современные многомиллионные христианские общества. Сейчас управление церковным обществом поручается людям, которые получили специальное богословское и пастырское образование, обладают известным даром проповеди и прочими свойствами, ценимыми в священнослужителях. А тогда все было еще в зачатке, и руководство в Церкви зависело не от образования, не от дипломов и разного рода степеней, даже не от природных способностей. Оно определялось благодатью Божией, которая оснащала руководителей основным даром – даром «быть слугами» верующих. Таковым было семейство Стефана, и мы не должны забывать об истинно христианском содержании руководства, подчинения и служения, которое нам явлено в этом святом «начатке» Ахайи. Нет ли здесь укора нам, современным христианам?

Свое послание апостол Павел завершает множеством приветствий. Этот перечень благопожеланий свидетельствует не только об успехе миссионерской деятельности «апостола языков», но и о том, что церкви того времени, эти маленькие островки христианства в океане язычества, были связаны постоянным памятованием друг о друге. Апостол стремился поддерживать эту связь, расширить кругозор христиан, не замыкаться на мелких провинциальных проблемах, но видеть себя как часть единого целого – универсального Тела Христова. Удивительно, что это ощущение всемирности, дыхание вселенскости присутствовало тогда, когда средства общения были еще столь слабыми и ненадежными. Сейчас, когда мы обладаем средствами коммуникации, несопоставимыми с античными, напротив, мы часто являемся свидетелями узости кругозора христиан, которые не знают, не видят, да и не желают видеть ничего за пределами их прихода, или, в лучшем случае, их епархии. И снова: не укором ли нам звучат слова апостола?

Продиктовав свое послание стенографу, Павел в конце добавляет собственноручное приветствие. И в этой приписке звучат слова, которые помогают нам понять основную причину отличия, древних христиан от современных. Нет, они не были более нравственны, более праведны. Но что в них присутствовало в значительно большей степени, чем у нас, показывает возглас апостола «Маранафа!». Этот арамейский возглас, скорее всего, означает то же, что и возглас, завершающий книгу Откровения, – «Гряди, Господи!». Произносимый перед причастием Телу и Крови Господа Иисуса, этот призыв отражал не только острое ощущение реального присутствия Господа в таинстве святой Евхаристии, но и горячую надежду на то, что таинство, тайна, неизбежно станет явью, и что Царствие Божие, которое на небе, придет, наконец, на нашу землю, о чем мы и молимся ежедневно. Маранафа!

архимандрит Ианнуарий (Ивлиев)

Мы привыкли в нашей жизни, что о всякой нужде, по поводу всякого случая мы обращаемся к Богу за Его помощью. И на каждый наш зов, на каждый крик тоски, страдания, страха, мы ожидаем, что Господь вступится за нас, защитит, утешит; и мы знаем, что Он делает это постоянно, и что предельную Свою заботу о нас Он явил, став человеком и умерев за нас и ради нас.
Но иногда бывает в жизни нашего мира, что Бог обращается за помощью к человеку. И это бывает постоянно, но часто еле заметно или проходит вовсе незамечено. Постоянно Бог обращается к каждому из нас, прося, моля, уговаривая быть в этом мире, который Он так возлюбил, что жизнь за него положил, — быть Его живым присутствием, быть Его живой заботой, зрячей, добродействующей, внимательной. Он нам говорит, что все, что мы ни сделали бы доброго для любого было человека, мы для Него сделали; тем самым Он призывает нас быть здесь как бы на Его месте. А порой Он некоторых людей зовет к более личному служению Ему. В Ветхом Завете мы читаем о пророках; пророк Амос говорит, что пророк — это человек, с которым Бог делится мыслями Своими. Но не только мыслями, но и Своим делом.

Но вот среди пророков, среди людей, которые Богу послужили сердцем неразделенным, всей большой силой души, есть один, память которого мы совершаем сегодня и кого Бог назвал величайшим среди тех, которые рождены на земле. Это Иоанн Креститель. И действительно, когда вдумаешься в его судьбу, кажется, нет судьбы более величественной и более трагичной. Вся судьба его была в том, чтобы как бы не быть для того, чтобы в сознании и в видении людей возрос Единственный, Который есть — Господь.
Вспомните первое, что говорится о нем в Евангелии от Марка: «Он глас вопиющий в пустыне». Он только голос, он настолько стал единым, настолько уже не отличим от своего служения, что он стал только Божиим голосом, только благовестником; словно его как человека, человека плоти и крови, человека, который может тосковать и страдать, и молиться, и искать, и стоять, в конечном итоге, перед грядущей смертью, — словно этого человека нет. Он и его призвание — одно и то же; он — голос Господень, звучащий, гремящий среди пустыни людской; той пустыни, где души пусты, потому что вокруг Иоанна люди были, а пустыня от этого оставалась неизменной.
И дальше Сам Господь говорит о нем в Евангелии, что он — друг Жениха. Друг, который так сильно, так крепко любит жениха и невесту, что он способен, забыв себя, служить их любви, и служить тем, чтобы никогда не оказаться лишним, никогда не быть там и тогда, когда он не нужен. Он — друг, который способен защитить любовь жениха и невесты и остаться вне, хранителем тайны этой любви. Тут тоже великая тайна человека, который способен как бы не стать для того, чтобы что-то большее, нежели он, было. И дальше сам Креститель говорит о себе по отношению к Господу: «Мне надо умаляться, сходить на нет, для того чтобы Он возрос.» Надо, чтобы обо мне забыли, чтобы только о Нем помнили, надо, чтобы мои ученики от меня отвернулись и ушли, подобно Андрею и Иоанну на берегах Иордана реки, для того, чтобы последовать неразделенным сердцем только за Ним: я живу только для того, чтобы меня не стало!
И последнее — страшный образ Иоанна, когда он уже был в темнице, когда уже вокруг него суживался круг приходящей смерти, когда не было у него уже выхода, когда эта колоссально великая душа заколебалась. Шла на него смерть, кончалась жизнь, где ничего у него не было своего, в прошлом был только подвиг отречения от себя, а впереди — мрак. И в этот момент, когда заколебался в нем дух, послал он учеников спросить у Христа: Ты ли Тот, Которого мы ожидали? Если Тот, то стоило в юных летах заживо умереть. Если Он — Тот, стоило умаляться из года в год, чтобы Иоанна забыли и только образ Грядущего возрастал в глазах людей. Если Он — Тот, тогда стоило теперь и умирать уже последним умиранием, потому что все, для чего Иоанн жил, было исполнено и совершено. Но вдруг Он не Тот? Тогда потеряно всё: и юность, и величайшая сила зрелых лет, всё погублено, всё бессмысленно; и еще страшнее, что случилось это потому, что Бог будто ‘обманул’. Бог, призвавший Иоанна в пустыне, Бог, отведший его от людей, Бог, вдохновивших его к подвигу самоумирания. Неужели Бог обманул, и жизнь прошла, и возврата нет?
И вот, послав учеников ко Христу с вопросом: «Ты ли Тот?», Иоанн не получает прямого, утешающего ответа.

Христос не отвечает ему: «Да, Я Тот, иди с миром!» Он только дает пророку ответ другого пророка о том, что слепые прозревают, что хромые ходят, что мертвые воскресают, что нищие благовествуют. Он дает ответ из Исаии, но Своих слов не прибавляет, — ничего, кроме одного грозного предупреждения: «Блажен тот, кто не соблазнится о Мне. Пойдите, скажите Иоанну». И этот ответ достиг Иоанна в предсмертном его ожидании: верь до конца, верь, не требуя ни свидетельств, ни доказательств, ни знамений. Верь, потому что слышал ты внутри, в глубинах души твоей, глас Господень, повелевающий творить дело пророка.
Сегодня мы празднуем день усекновения… Празднуем… Слово «праздновать» мы привыкли понимать как радость, но оно же значит «оставаться без дела», а без дела можно оставаться, потому что захлестнет душу радость и уже дела нет до обычных дел, а может это случиться потому, что руки опустились от горя или от ужаса. И вот таков сегодняшний праздник: за что возьмешься перед лицом того, о чем мы слышали сегодня в Евангелии?
И вот в этот день, когда перед ужасом и величием этой судьбы опускаются руки, нас призывает Церковь молиться о тех, которые тоже в ужасе и трепете и недоумении, и в отчаянии иногда, умирали на поле битвы, умирали в застенках, умирали одинокой смертью. После того как вы приложитесь ко кресту, помолимся о всех тех, которые на поле брани жизнь положили, чтобы жили другие, склонились к земле, чтобы воспрянул другой. Вспомним тех, которые из тысячелетия в тысячелетие, а не только в наше время, погибали страшной смертью, потому что они умели любить, или потому, что другие любить не умели, вспомним всех, потому что всех объемлет Господня любовь, и за всех предстоит, молясь, великий Иоанн, который прошел через всю трагедию жертвы до конца умирания и смерти без единого слова утешения, а только властным повелением Божиим: «Верь до конца, и будь верен до конца!»

митрополит Антоний Сурожский

Сьогодні ви чули євангельську розповідь, сумну розповідь, про юнака, якого Господь призвав стати апостолом, а той відмовився. Велика честь, велика радість, велике служіння – усе лежало перед цим юнаком. Але він, сумно похнюпивши голову, відійшов від Спасителя. Адже в душі в нього щось було, щось тривожило його, він був хорошою людиною, чесною, яка дотримувалася заповідей. Напевно, юнак цей піклувався про бідних, оскільки був багатим. Але він відчував, що цього мало, що потрібно зробити ще якесь зусилля, ще один крок. Чи правильно він зрозумів? Звичайно, правильно. Але він не зумів зробити цього кроку, оступився і як би відскочив назад.

У Священному Писанні є грізні слова Господні. Звертаючись до тих, хто не робить цього кроку, Спаситель каже «не гарячий і не холодний» (Одкр. 3:16), – байдужий, холодний серцем. І зараз ми повинні замислитися: можливо, і нам необхідно зробити цей крок? Бо ми маємо благодать Божу, віру Христову, Істину Євангельську. А проте часто йдемо життям згорбленими і сумними. Часто все здається нам одноманітним, майже нудним. І ми перетворюємося на того, хто не холодний і не гарячий.

Ми всі, хто тут зібрався, можемо вважати себе віруючими людьми. Взагалі більшість людей на світі так чи інакше вірять. Але Господь чекає від нас більшого, Він чекає навернення нашого серця до Нього. І якщо цього кроку не зробити, так і залишишся не холодним і не гарячим, байдужим, який без сенсу йде життям. Ми приходимо в храм, а серце наше залишається кам’яним. Ми відкриваємо Слово Боже, а слова пролітають повз. Нас пригноблює туга і смуток, бо ми не холодні, не гарячі, а слід зробити ще один рух серця. «Якщо ви не навернетесь, – каже Господь, – не ввійдете у Царство Небесне» (Мф. 18:3). От правда про наше життя. Можна залишитися до кінця своїх днів з ярликом християнина і жити сірим, бездарним, сумним, нікчемним життям.

А тим часом для всіх нас життя має бути святом, подвигом, горінням – у кожного на своєму місці, нехай маленькому і непомітному.

У кожного є своє покликання, у кожної людини знайдеться, що зробити, але перше, що необхідно – це навернутися до Господа. Увірувати ще раз, звернутися ще раз, призвати на себе благодать Божу ще раз, звернутися до Духа Божого і зрозуміти, що без Нього життя немає, навернутися всім серцем, усією сутністю, полюбити Господа до кінця. Це буде не сліпий фанатизм, не те, що робить людину безумною, озлобленою, яка не чує слів інших людей, це буде та віра, яка сіє в серці любов Христову.

І ви будете щасливі. Хворі і старі, ви все одно будете щасливі, бо з вами буде Господь. Зазнавши в житті безліч невдач, ви все одно будете щасливі, бо з вами буде Господь. Тяжко працюючи, переживши тяжкі випробування в сім’ї, на роботі, ви все одно будете щасливі, бо з вами буде Господь. От що лише потрібне: молитимемося про те, щоб Господь вклав у ваше серце Духа, любов до Нього і готовність цілком Йому належати. І молитва ваша буде почута. Господь сказав: «Чого б ви не попросили в Отця в ім’я Моє, дасть вам» (Ін. 16:23). А це найдорожчий дар – Віра і Любов, що народжують Надію! Амінь.

протоієрей Олександр Мень

Перевод архимандрита Ианнуария:

1 Напоминаю вам, братия, то Евангелие, которое я вам возвестил, которое вы приняли, на котором твердо стоите, 2 которым и спасаетесь, – если храните слово Евангелия в том виде, в каком я вам возвестил его; а иначе оказалось бы, что вы поверили впустую.

3 Ибо я с самого начала передал вам то, что и сам принял: Христос умер за наши грехи – по Писаниям – 4 и был погребен; и воскрес в третий день – по Писаниям – 5 и явился Кифе, потом Двенадцати. 6 Потом Он явился одновременно более чем пятистам братьев, большинство из которых до сих пор живы, хотя некоторые и почили. 7 Потом Он явился Иакову, потом всем апостолам. 8 Ну а последнему из всех Он явился и мне, как какому-то недоноску. 9 Ведь я из апостолов наименьший, я и называться-то апостолом недостоин, потому что гнал церковь Божию. 10 Но по благодати Божией я стал тем, кем стал, и благодать Его была дана мне не напрасно, так как я больше всех их потрудился – не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною. 11 Итак, я ли, они ли, – мы так благовествуем, и вы так уверовали.

Трудно переоценить значение прочитанного отрывка из Первого послания апостола Павла к Коринфянам. Исторически это послание открывает нам панораму жизни христианской Церкви середины I века в одном из центров греко-римского мира, жизни со всеми ее проблемами и трудностями становления. В богословском же отношении это послание показывает нам первоосновы, азы нашего вероучения. И сегодняшнее чтение делает это с предельной смысловой концентрацией. В нем апостол Павел буквально, – и на этой буквальности он настаивает, – цитирует ранний христианский Символ веры, то Евангелие, которое он сам принял и в неизменном виде передал коринфянам. Когда мы в нашем Никео-Цареградском Символе веры исповедуем Христа, Распятаго же ны при Понтийстем Пилате, и страдавша и погребена; и воскресшаго в третий день по Писанием, – то мы видим, что это почти буквальное воспроизведение того текста Благой Вести, которую Апостол принес коринфянам: «Христос умер за наши грехи по Писаниям, и был погребен; и воскрес в третий день по Писаниям». Это исповедание веры через длинную цепочку поколений передано нам. Таково Предание. Оно – как некая драгоценность, передаваемая из рода в род. Не то чтобы оно не подвергалось никаким изменениям во времени. Но его драгоценная суть при этом оставалась неизменной. Драгоценность же первого исповедания веры в том, что оно содержит в себе мысль о спасении. Спасает нас вера во Христа, за нас умершего и Воскресшего!

Остановимся немного на этом древнем Символе. В отличие от Никео-Цареградского, он очень краток и состоит всего из четырех членов:

Христос

умер за грехи наши, по Писаниям,
и был погребен,
и воскрес в третий день, по Писаниям,
и явился Кифе, потом Двенадцати.
Предложения о смерти и Воскресении Христа построены с искусной параллельностью. И то и другое произошло «по Писаниям». Эти ссылки на Писания без указания конкретных мест, – а таких можно было бы привести немало, – имеют целью засвидетельствовать, что события смерти и Воскресения Иисуса Христа произошли не случайно. В связи со смертью Иисуса в Новом Завете часто можно встретить указание на исполнение Писаний. Почему? Потому что Древняя Церковь пыталась разрешить мучительную загадку смерти Богочеловека, объяснить смысл Его посланничества. И объяснение могло быть только одно: абсурдная по человеческим понятиям смерть Сына Божия произошла по воле Божией, выраженной в пророческих книгах Священного Писания. Отсюда и «по Писаниям».

Тем более обретает смысл добавка «по Писаниям» применительно к Воскресению Иисуса. Бог, поднявший Христа из смерти, – тот же самый подающий жизнь Бог, Который уже в истории Своего народа снова и снова проявлял Себя как Помощник и Покровитель. С этим понятием о Боге, дающем жизнь, связано и упоминание срока Воскресения. Оно произошло «в третий день». Дело в том, что «третий день» в Ветхом Завете – символический срок выступления Бога в защиту народа Израиля или какого-нибудь праведника. Достаточно вспомнить замечательное место из пророка Осии: «Пойдем и возвратимся к Господу! ибо Он уязвил – и Он исцелит нас, поразил – и перевяжет наши раны; оживит нас через два дня, в третий день восставит нас, и мы будем жить пред лицом Его» (Ос 6,1-2).

Искупительная смерть Иисуса Христа и Его спасительное Воскресение – альфа и омега нашей христианской веры. Но нам может показаться излишним и странным упоминание погребения Христа как необходимого для веры факта. Однако в те далекие времена это упоминание было необходимым, так как погребение считалось доказательством реальности смерти. «Желая показать, что смерть была истинная, а не кажущаяся, как думали некоторые еретики, Апостол прибавил и это слово: и был погребен. Погребение есть подтверждение действительности смерти» (св. Феофан Затворник).

Явления же Воскресшего доказывают реальность телесного Его Воскресения, которое тоже многими подвергалось сомнению. Здесь аргументацией служит не пустая гробница, а именно явления. Греческое слово, у нас переводимое как «явился», на самом деле означает «Он был увиден» или «Бог сделал Его видимым». В греческом Ветхом Завете это слово часто употребляется для явления Самого Бога, выступающего из Своей сокровенности. В Воскресшем Иисусе свидетели встречаются с непостижимой реальностью Самого Бога. Именно поэтому евангельские истории о явлениях так затрудняются адекватно описать в словах и образах ни с чем не сравнимый опыт Богоявления. Древнее исповедание веры вспоминает явление Кифе, то есть Петру. Затем говорится о явлении Двенадцати как представителям нового народа Божия. Мы можем спросить, почему не «одиннадцати»? Ответ прост: «Двенадцать» стало к тому времени просто устойчивым определением первых Апостолов как таковых, так что здесь никак не отражено отсутствие Иуды.

Апостол Павел к упомянутым добавляет и прочие явления Господа, которые были известны ему из предания: явление более чем пятистам братьям, о чем нам Евангелия не сообщают, а также явление Иакову, брату Господню, первому епископу Иерусалима, и даже «всем апостолам». «Ибо были и другие Апостолы (кроме 12-ти), именно семьдесят» (св. Иоанн Златоуст).

Наконец, апостол Павел в число явлений Воскресшего включает также собственный опыт обращения на пути в Дамаск. Этот опыт был решающим поворотом в его жизни, превративший его из гонителя Церкви Савла в апостола язычников Павла, который исходил с проповедью об Иисусе Христе половину известного тогда мира. Воистину он «потрудился» больше всех других апостолов. Однако, прежде чем похвалить себя, он пишет, что Христос явился ему, яко некоему извергу – так в церковнославянском и в Синодальном переводе. Слово «изверг» в современном языке означает злодея. Но если его переводить буквально, оно означает «выкидыш». Как писал блаж. Феодорит Кирский, Павел «уподобляет себя выкинутому зародышу, который не включается и в число людей». Возможно, это бранное слово («выкидыш, недоносок») могло происходить из арсенала противников апостола Павла. Но речь могла идти и о его собственном пренебрежительном самовысказывании, из стыда за свое дохристианское прошлое. А св. Иоанн Златоуст поясняет: «Кто говорит что-нибудь великое о других, тот говорит смело и дерзновенно, а кто принужден хвалить самого себя, особенно когда представляет себя в свидетели, тот стыдится и краснеет. Потому и этот блаженный муж наперед уничижает, а потом возвеличивает себя». – И, скажем мы, возвеличивает себя с полным на то правом, как «Апостол языков, огласивший до того времени всю Малую Азию, Македонию, Грецию и некоторые острова. … Но он видит в этом не плод своего усердия, а дело благодати» (св. Феофан).

Воскресение Иисуса Христа из мертвых – основное содержание древнейшего христианского исповедания веры и общее достояние всего христианства: «Мы так благовествуем, и вы так уверовали», – пишет Апостол. Но вера не висит в безвоздушном пространстве. Было и есть много свидетелей, которые говорят о себе: Иисус явился нам живым. Мимо этих свидетельств невозможно пройти, тем более что очень многие из них заплатили жизнью за свое свидетельство. Вечная им слава!

архимандрит ИАННУАРИЙ (Ивлиев)