Архив рубрики «Рекомендуем к прочтению»

Праздник Пасхи дарит удивительную радость и чувство близости к Богу. Как сохранить это ощущение? Как сделать так, чтобы повседневная молитва становилась общением с Богом? Мы отобрали пять советов схиархимандрита Гавриила (Бунге), которые основаны на учении о молитве святых отцов и древних монахов.

В течение почти 30 лет схиархимандрит Гавриил изучал наследие святых отцов, их учение о молитве он изложил в небольшой книге «Господи, научи нас молиться», из нее-то мы и выбрали пять советов, которые можно реализовать в повседневной жизни.

1. Регулярность

«Упражнение создает мастера» — так и в молитве. «Практикующий христианин» в понимании святых отцов — это не человек, который более или менее верно исполняет свой воскресный долг, но тот, кто день за днем и даже несколько раз на дню молится, то есть на практике осуществляет свою веру с той же регулярностью, с которой он осуществляет жизненно важные функции: ест, спит, дышит…

2. Установленное время для молитвы в течение дня

Обычай молиться трижды в день, то есть утром, в полдень и вечером, или в третий, шестой и девятый часы, был правилом уже для первых христиан.

Соблюдение определенного количества молитв и фиксированных периодов времени для них, распределенных в течение дня (и ночи), что требует определенной самодисциплины, имеет в основе своей единственную цель созидания мостов, по которым наш колеблющийся дух может уходить из потока времени. Благодаря такой практике достигается быстрота и легкость движения, без которых не обходится ни один художник или ремесленник. Конечно, частично она остается просто «рутинной», однако она необходима для совершенствования в том, что мы делаем, идет ли речь об искусстве: в столярном деле, в игре на скрипке или в футбол.

3. Блажен бодрствующий!

Люди Библии и отцы, конечно, спали, как и все люди, однако ночь была для них также и излюбленным временем для молитвы.

4. Пост

Как бдение, начиная с библейских времен, тесно связано с молитвой, то же самое можно сказать и о другом телесном усилии — посте, о котором ни в коем случае не следует забывать.

5. Уединение

Для многих современных христиан молиться означает участвовать в том или ином коллективном богослужении. Иисус имел обыкновение регулярно молиться в уединенном месте (Лк. 9: 18). Для этой глубоко личной беседы с Отцом Он удалялся обычно в пустынное место (Мк. 1: 35; Лк. 5: 16) или поднимался на гору помолиться наедине (Мф. 14: 23; Мк. 6: 46; Лк. 6: 12, 9: 28).

Книга архимандрита Гавриила (Бунге)
«Господи, научи нас молиться. Личная молитва по преданию святых отцов»

http://nikeabooks.ru/blog/kak-nauchitsya-molitve-5-sovetov-startsa-gavriila/

Мы сегодня молитвенно и благоговейно вспоминаем святых жен-мироносиц.

Жены-мироносицы одни остались у креста Господня вместе с Божией Матерью и святым Иоанном, юнейшим учеником Христа, которого Евангелие называет любимым и любящим. Апостолы бежали, остались одни женщины. Почему это могло случиться?

Не потому ли, что апостолы собрались вокруг Христа, пораженные Его личностью, убежденные умственно Его учением и видя в Нем того, который пришел и освободит израильский народ от римского плена и восстановит царство Израиля. Они переживали Его как своего наставника, учителя, но вместе с этим они до конца не поняли, кто Он.

Жены-мироносицы и многие женщины, которые были вокруг них, не ожидали от Спасителя Христа никакой политической деятельности, никакого государственного переворота; для них, в их сердце, которое сумело отозваться на личность и на учение Спасителя, было достаточно того, кем и чем Он был.

Они, через тонкий покров Его плоти, прозревали сияние Божества.

Для них было достаточно того, что Он Своим словом, Своим взором, Своими действиями вырвал их из гнета временной жизни, из плена греха, из плена и порабощения человеческого и сделал их достойными Царствия Божия; для них было достаточно, что Он открыл перед ними вечность и что эта вечность разорвала как бы границы времени и пространства, и теперь через Него, благодаря Ему они принадлежали Божественному миру.

И этого было для их сердец достаточно; они не искали земной победы. И поэтому, когда ученики Христовы, сраженные Его поражением, бежали, укрылись от гнева еврейского, они не ушли никуда. Для учеников Он был пораженный вождь, для жен-мироносиц Он был тот же самый: Господь Иисус Христос, Спаситель, начаток жизни вечной для них.

И среди них одна выделяется особенно, которую мы также сегодня вспоминали: это Мария Магдалина. Она была грешница, и ее Христос извлек из глуби греха и поставил в область чистоты, целомудрия, веры и любви. Христос в Евангелии говорит: Кому много прощается, тот много любит… Ей простилось много, больше, чем другим, праведным по-человечески женщинам и мужчинам; ей простилось то, что ее влекло в вечную погибель, она восстала из мертвых еще до воскресения Христова. Она стала живым, другим человеком раньше чем стать человеком Божиим во Христе и Духе Святом.

И поэтому мы ее видим у гроба, одну, единственную, плачущую среди ночи, плачущую о том, что ушел от них – и не только от нее, а от них всех – Господь жизни.

И когда она услышала слова Христа воскресшего, слова Христа, говорящего: О ком ты плачешь, кого ищешь?.. то среди слез своих закрывавших ее взор, из глубины и тьмы своего горя и отчаяния она не узнала Его голоса: «У меня отняли Господа моего, и я не знаю даже, куда Его положили!» И Христос одним словом рассеивает весь мрак и открывает новую жизнь: Мария! – говорит Он ей. Он говорит ей это слово, которое все вокруг произносят, но Он говорит так, что это слово, ее имя дошло до глубины ее существа, и не было в ней сомнения, кто это слово произнес.

И она наклонилась перед ним: Господь мой! Бог мой! Учитель! – и хотела прикоснуться, хотела взять в свои объятия Его ноги, облобызать их; но Христос знал, что она как бы еще привязана к Его телесному существованию, тогда как перед ней предстоял тот мир, где всё телесное станет духовным; не переставая быть телесным, но уже принадлежа к миру вечности: Не прикасайся Мне, Я еще не взошел ко Отцу Моему, – но иди к братии Моей и скажи им…

И она поспешила с этой вестью. Она не сразу сумела это сказать, ученики не смогли поверить, потому что они другого ожидали. Она не ожидала другого; она ожидала живого Христа, жизнь, ворвавшуюся в область смерти, вечность, ворвавшуюся в область времени и пространства, Бога, вступившего в Свои права в мире, откуда Он был извержен человеческим грехом, человеческой неверностью, человеческим предательством.

И она пришла к ним с вестью, которая из недели в неделю теперь до святой Троицы будет греметь в нашем храме о том, что воскрес Христос: Христос воскресе! – Воистину воскресе!.. Христос воскресе! – Воистину воскресе!.. Христос воскресе! – Воистину воскресе! – и понесем эту весть в жизни и в сердцах не потому что она это сказала, а потому что в Нем наша жизнь вечная.

митрополит Антоний Сурожский 

Употребление артоса начинается с самого начала христианства. В сороковой день по Воскресении Господь Иисус Христос вознесся на небо. Ученики и последователи Христовы находили утешение в молитвенных воспоминаниях о Господе, они припоминали каждое Его слово, каждый шаг и каждое действие. Когда сходились на общую молитву, они, вспоминая Тайную Вечерю, причащались Тела и Крови Христовых. Готовя обыкновенную трапезу, они первое место за столом оставляли невидимо присутствующему Господу и полагали на это место хлеб.

Слово «артос» переводится с греческого языка как «квасной хлеб». Это особая большая просфора цилиндрической формы, на вершине которой специальной пекарской печатью делается оттиск иконы Воскресения Христова. В Типиконе (Уставе) артос назван просфорою всецелою. С одной стороны, данное наименование обозначает, что из пасхальной просфоры не изымались частички для совершения проскомидии. С другой – это символ Церкви, в которой находится каждый из нас, ее вселенскости и целостности; Церкви, искупленной кровью Агнца и освященной Воскресением Христовым.

Зачем нам его хранить и вкушать? Об этом говорят слова молитвы на раздробление артоса «да вси вкушающии от него телеснаго и душевнаго благословения и здравия сподобятся благодатию и щедротами Твоего человеколюбия». Мы видим, что артос нам дается для нашего телесного и душевного здравия. Потому полезно его вкушать во время болезни или особенных скорбей в жизни. Он оживит нас. Ведь артос есть символом – духовным составляющим вечной жизни, которую мы получаем в Светлом Воскресении Христовом с Его победой над адом, диаволом, грехом и смертью. И тот, кто вкушает артос или хотя бы даже просто хранит его дома, становится сопричастником вечной пасхальной радости, которую никто и никогда у нас не отнимет, радости, исцеляющей душу и тело человека.

Освящается артос особой молитвой, окроплением святой водой и каждением в первый день Святой Пасхи на Литургии после заамвонной молитвы. Артос полагается на солее, против Царских Врат, на уготованном столе или аналое. После освящения артоса аналой с артосом ставят на солее пред образом Спасителя, где артос лежит в течение всей Святой седмицы. Его сохраняют в храме всю Светлую седмицу на аналое пред иконостасом. Во все дни Светлой седмицы по окончании Литургии с артосом торжественно совершается крестный ход вокруг храма. В субботу Светлой седмицы по заамвонной молитве читается молитва на раздробление артоса, после чего он раздробляется и в конце Литургии при целовании Креста раздается народу.

Как хранить и принимать артос?

Частицы артоса, полученный в храме, благоговейно хранятся верующими как духовное врачевство от болезней и немощей.
Артос употребляется в особых случаях, например, в болезни, и всегда со словами “Христос воскресе!”.

по материалам pravmir.ru 

Жизни учит сама жизнь.
Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

А действительно, как? Вопрос даже какой-то странный. Если спросят про пост – другое дело. Мы сразу скажем и про посещение храма, и про молитву, и про чтение Слова Божия. А еще про воздержание в еде и поклоны, про добрые дела и участие в Таинствах. Кто-то добавит про отказ от ТВ и тупого нахождения в интернете. А как жить после Пасхи – об этом мало кто задумывается. Как говорится, еще дожить надо, а там посмотрим. А думать все-таки надо. Ведь это – наша жизнь, и она у нас одна. И прожить ее надо правильно, чтобы совесть не обличала и стыдно не было. «Давайте жить так, чтобы даже гробовщик оплакивал нашу кончину», – говорил знаменитый Марк Твен. Отличная мысль, точнее настоящая формула жизни.

Как мы будем жить дальше? Лично для меня жизнь – это созидание себя в духе Евангелия. Близки мне слова апостола Павла: кто Духа Христова не имеет, тот и не Его (Рим. 8, 9 ). Читаю Евангелие и хочу быть похожим на Христа, понимаю, каким должен быть человек. В самоисправлении не может быть остановок, отпусков или выходных. Безделье и лень в труде над собой – наши первые враги. Авва Дорофей сравнивал труд над собой с постройкой дома. Сначала заливка фундамента, потом возведение стен, в конце – монтаж крыши, никак не наоборот. Все последовательно, без глупостей и просчетов. Использование только качественного материала и опытных строителей. Одним словом, ответственное отношение к делу и непрерывный труд, а еще контроль и надзор за выполнением работ. Так строят дома, и по тем же законам развивается человек.

Нельзя отступать от заведенных принципов жизни. В пост мы не только настроились на правильную жизнь, но и начали ее практически. С окончанием поста в этом деле нельзя останавливаться. Радует, что многие люди сожалеют об окончании поста, говорят об особом настроении и желании именно в пост трудиться для Бога и ближних. Благодать поста должна бережно храниться нами до следующего года, как хлебные карточки в блокадном Ленинграде или запас воды при переходе через пустыню; ведь не случайно пост всегда бывает ранней весной, когда впереди целый год.
Влияние Великого поста на нашу жизнь принципиально иное в сравнении с другими постами. Про Петровский пост даже не все знают, а кто знает, часто игнорирует. Лето, отпуска, отдых в отелях по системе «все включено»… До поста ли, когда все вокруг предлагает расслабиться. То же самое и с Успенским постом. На Рождественский пост переносятся большинство праздников с Великого поста. Через день служим Всенощную или полиелей. А если праздник, значит, обед и посиделки. А под конец поста еще и Новый год. Здесь, как говорится, комментарии излишни. Настроение совсем не покаянное, а какое-то другое… Вот и остается святая Четыредесятница как спасительное время для молитвы и плача над собой.

Будем хранить благодать, – призывает нас апостол Павел (Евр.12, 28). После поста у многих появляются свежие силы и открывается второе дыхание для жизни. Человек напоминает корабль, который выходит из гавани с хорошо подготовленной командой, загруженный продовольствием и водой, с поднятыми по ветру парусами. Впереди долгое плавание, но корабль готов к трудностям.
Стоит заметить, что начало и вхождение в пост сильно отличаются от его окончания. Целых три седмицы идут особые подготовка и настрой. За неделю до поста не едим мяса, готовим свой организм к серьезному воздержанию. Первая седмица самая строгая, службы многочасовые с большим количеством поклонов. Многие, даже из мирян, «томят томящих их». Сам пост – время для серьезной работы над собой, отказ от пустого и вредного. Верю, что за пост много приобретаем.

Но окончание поста совершенно другое. Молитвенный подвиг и труд Страстной недели сменяется светозарной Пасхальной ночью. Длинных служб больше нет, поклоны отменяются, в еде дается благословение «на все». «Никто да не плачет о грехах». Одним словом, радуемся и веселимся в Пасху Христову. Казалось бы, можно отдохнуть и расслабиться. А теперь – стоп! Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Видел ты, возлюбленный, как смерть и вначале пришла от невоздержания? Посмотри, как и впоследствии божественное Писание постоянно осуждает увеселения и говорит: и ел и пил, и утучнел Израиль, и стал упрям; утучнел, отолстел и разжирел; и оставил он Бога (Втор. 32:15)». Эти слова Библии сказаны нам: кому-то в назидание, кому-то в укор. Можно поесть и попить вдоволь, но нельзя забывать Бога. Грех не в веселье, а в нарушении заповедей. Серьезная проблема в том, что мы не умеем правильно жить в праздники. Совсем не знаем меры, теряем спасительную бдительность и трезвение. Чревоугодие и перебор с алкоголем, смех и шутки, вольность в обращении друг с другом… А самое обидное – это почувствовать, обычно к концу Светлой недели, что начинаешь терять то, что так бережно и кропотливо собирал за время поста. Ужасно снова ощутить потерю благодати и пустоту души. «Что имеем – не храним, потерявши – плачем», – этот афоризм про каждого из нас. Сколько же еще раз нам нужно наступить на одни и те же грабли? Когда же наконец мы поумнеем? Почему так легко расстаемся с духовным сокровищем, как папуасы Новой Гвинеи, менявшие у англичан настоящий жемчуг на стеклянные бусы…

«Попутный ветер добавляет скорости, встречный ветер – ума», – еще одно мудрое изречение, на этот раз бывалых моряков и бородатых китобоев. Почти всегда вредно плыть по течению, а вот преодоление себя и трудностей жизни, борьба с собственным эгоизмом и внимание к нуждам ближних – это залог добрых евангельских плодов. Для этого и установлен пост. Стань другим хотя бы на семь недель; будь похож в это время на того Человека, о котором говорит Евангелие. А дальше – пробуй жить так постоянно, чтобы твоя жизнь согрела хотя бы одно человеческое сердце. «Когда ты родился, то плакал один, а все вокруг радовались. Проживи свою жизнь так, чтобы, когда ты будешь умирать, все вокруг плакали, а ты один улыбался», – говорили восточные мудрецы.

Пост – время увидеть нужды и скорби ближних. Всем нам живется трудно. Но мы христиане. Есть те, кому тяжелей, чем нам. Вот на таких людей и стоит обратить свое внимание. Делясь собой, своим временем и силами, мы очень часто даем другим самое важное и прекрасное, что у нас есть.

протоиерей Андрей Овчинников

Страдания Христа, всё то, что Ему пришлось претерпеть до распятия и уже на Кресте, в нашем сознании отпечатываются согласно восточной иконографии, когда Спаситель изображается с одной ранкой на ребре и с ранами от гвоздей. Мы уже не понимаем всей богословской глубины этой иконографии, считываем ее внешне и потому как-то особо не чувствуем, ЧТО пришлось перенести Господу.

Фильм Мэла Гибсона «Страсти Христовы», мне кажется, и был для того создан, чтобы показать современным людям все Его мучения и страдания. Для христиан первых веков они были очевидны, их не надо было так подробно описывать, потому нет их подробного описания в Евангелии. Интересно, что в Символе веры говорится: «И страдавша и погребенна», но даже не сказано, что Христос умер. Потому что для всех было понятно, что у распятого человека нет других вариантов. Все знали, что это за казнь, что это за «скорпионы», которыми избивали Господа, что это были за удары.

А мы остроту именно телесных Его мучений уже не осознаем, не понимаем. Поэтому Страстная неделя, особенно Великий четверг, Великая пятница должны нас, современных людей, немного отрезвить, дать понять, какие страшные муки испытал Господь.

Богослужебные тексты Страстной недели помогают этому отрезвлению. «Днесь висит на древе» – известная стихира, в которой говорится о том, что Творец всего мира висит на Кресте, Тот, который всё основал, всю Землю украсил, а теперь в «багряницу ложную облачается», Царь Ангелов терновым венцом украшается. В этом диапазоне – величие Бога и Его умаление, Его страдания. Господь умалился настолько, что Сам, по Своей воле, принял на Себя всё то, что Ему пришлось вынести. Бог добровольно стал Человеком, приняв на Себя страдания и боль всего мира.

 

Сейчас идет Страстная неделя. Не только она, но и любой христианский праздник относит человека к Вечности. Когда празднуется какой-то мирской праздник, – речь идет о воспоминаниях события, произошедшего столько-то лет назад. Никому и в голову не приходит в этом событии участвовать. Церковный праздник – всегда участие человека. События, связанные с земным путем Бога – вечны. Время значения не имеет. Вот именно сейчас Господь входит в Иерусалим, именно сейчас Иуда предает Спасителя, именно сейчас Христос совершает Тайную вечерю, вот сейчас Он распят, а вот в эту минуту произошло Его Воскресение. Мы, живущие здесь и сейчас, выходим из границ времени в перспективу Вечности.

Церковная жизнь помогает нам понять это, осознать. Даже какими-то внешними атрибутами, как, например, верба в праздник Входа Господня в Иерусалим. Но часто в атрибутике праздника люди теряют самое главное – то, на что эта атрибутика указывает. Вода на Крещение, окунание в прорубь становятся важными сами по себе, а не потому, что ты погружаешься в воду вместе со Христом. Или вербочки, с которыми люди стоят в храме в Вербное воскресенье, многими считаются значимыми сами по себе, как что-то материальное, что можно домой принести, а потом задавать священнику вопрос: «Батюшка, а для чего эта верба нужна? Что с ней делать дома? Под икону поставить? Детей шлепать, чтобы они не болели?» То есть таким людям кажется – верба имеет значение после того, как всё в храме произошло.

На самом деле богослужение Входа Господня в Иерусалим говорит о том, что главный смысл этого атрибута – происходящее в храме. Мы, так же как и две тысячи лет назад стояли взрослые и дети с пальмовыми ветками, стоим перед воротами Иерусалима и встречаем Христа, который идет на вольную смерть.

Когда начинается Страстная неделя, во многих храмах на середину ставят большое распятие – крест с предстоящими Матерью Божьей и Иоанном Богословом. И это ведь тоже не просто украшение, а образ того, что и мы перед этим крестом предстоим. Подножие креста поднято вверх, в сторону, где, как мы помним, находился раскаявшийся разбойник, и опущено с левой стороны, где находился неблагоразумный разбойник. Оно тоже разделяет нас, предстоящих.

Мы тоже должны ощутить свое место перед Крестом, с кем мы в данный момент? Или мы с апостолами, которые разбежались и оставили Христа? Или мы с теми иудеями, которые разочаровались в Христе и требовали Его распятия? Или мы, может быть, даже с Иудой, который предал Господа за деньги, за материальные блага? Конечно, приятно думать, что мы с Божией Матерью, с Иоанном Богословом. Страстная неделя – это повод задуматься и честно себе на этот вопрос ответить: с кем мы у Креста?

Мы как-то привыкли думать, что Великий Пост – это время подготовки к Пасхе, к празднованию Воскресения Господня. Но в древней Церкви было еще понятие Страстной Пасхи. Великая Пятница – это Страстная Пасха. И Великий пост готовит нас и к той и к другой Пасхе, мы готовимся к тому, чтобы переживать страдания Христа, а потом радоваться Его воскресению. Не нужно забывать об этом, и в Великую пятницу всё-таки стоит очень постараться быть в храме, рядом с распинаемым и умирающим Господом, чтобы через это прийти в храм уже к воскресшему Спасителю.

протоиерей Димитрий Климов

Вот и закончился Великий Пост, но не успели мы вздохнуть с облегчением как Церковь вводит нас в еще более важные и ответственные для нас дни – Страстную седмицу. Неделю предательства, унижения, надругательства, распятия и смерти нашего Господа. Пришедший к каждому из нас, Он проживает последние дни Своей земной жизни и призывает нас прожить ее вместе с Ним. Как и тогда Ему нужна помощь человеческая: «Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною» (Матф.26:38).

Всемогущий в эти дни просит беспомощных о помощи. Нет, не в нашей скудной молитвенной поддержке нуждается Христос. «Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна» (Матф.26:41). Вот в какой помощи нуждается Бог – «помоги Мне взять тебя на плечи!». Молиться, как Сам Он учил – да будет воля Твоя – что бы своим бессмысленным волеизъявлением не мешать Ему совершать весь ужас уготованного. Бодрствовать, быть в сознании, что бы не пропустить свое спасение, но следить за каждым шагом нашего восхождения, который за нас делает Иисус.

Поистине, не познать нам до конца всей тайны этой седмицы. Ради этой седмицы и пришел Господь. Ради этой недели и был утвержден весь Ветхий Завет. Именно в эти дни нашу вечность вырвали из смыкающейся, пылающей жадностью, пасти преисподней. Вот, приближается то мгновение когда Он скажет: «Свершилось! И, преклонь главу, предаде дух» (Иоан.19:30). Что же совершил Христос?

Центром иудейского богослужения являлось жертвоприношение. В Соломонов храм приносились разные, установленные Богом, жертвенные животные, где они ритуально умерщвлялись и их кровью омывался жертвенник во оставление грехов. Это были очистительные жертвы Израиля. Но от чего же они очищали людей, если это их не спасало? Не напрасна ли их кровь? Может ли быть лишено смысла то, что повелел творить Господь? Конечно же, нет. Эти жертвы не были очистительными, но были предочистительными. Не могло безвольное животное омыть от греха своего хозяина. Господь, таким образом, долгих пять тысяч лет приучал Свой народ к тому, что его грех может быть прощен лишь тогда, когда за него пострадает Кто-то Кто не повинен в грехах, Чья кровь чиста и Тело не скверно.

Настанет тот день когда Кроткий и Безгласный как агнец, Сам взойдет на Свой жертвенник. Не могли эти жертвы искупить от греха еще и потому, что жрец, первосвященник, сам был таким же грешником, как и приносящий жертву. Может ли делать хирургическую операцию доктор, пораженный проказой? Здесь нужен был безгрешный Первосвященник, Который бы, будучи человеком, оставался не пораженный грехом. Да и в чем выражалась бы справедливость Божья, если за грех одного Он карал невинное создание и только тогда прощал? Ведь даже любому нормальному отцу для прощения своего шкодливого сына, не нужно наказывать свое домашнее животное. Как совершить исполнение обетования спасения от греха человечества, не допустив нигде и малейшего прикосновения скверны? Премудрость Божия совершилась следующим образом, — Христос, в эти страстные дни, Сам становится Жертвой, Которую, как безгрешный Первосвященник, Сам приносит в жертву, Самому Себе же, как Богу Единому с Отцом.

Но возникает вопрос, как я могу стать соучастником этой жертвы? Ведь если все сделал Христос за меня Сам, то где же проявиться моему участию, где здесь место для меня? В Евхаристии! Именно поэтому Господь и устанавливает ее только теперь, когда восходит на Голгофу. Ведь в Евхаристии мы приобщаемся ко Христу всецело. Мы приносим материальную жертву в храм, употребляемую священством на приготовления просфор и вина, здесь мы становимся жертвоприносителями. В Ветхом Завете, часть тела жертвоприношения употреблялась священством в пищу и нам преподается Тело Господне как новому священству: «устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом» (1Пет.2:5). И как Бог принял Кровь Христа, мы принимаем в причастии Кровь Господню, предвосхищая свое обόжение по единству с Богом: «да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, [так] и они да будут в Нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня» (Иоан.17:21).

Его любовь вызывает у нас вопросительное изумление. Она так велика, что кажется нам не правдоподобной, однако она должна быть нашей. И для того что бы понять эту любовь, нужно перестать думать только головой, а начать думать сердцем. Только тогда запылившийся зародыш нашей веры прорастет сквозь нашу скорлупу религии и станет проявляться даже в самых повседневных бытовых ситуациях. Только тогда религия перерастет в Веру.

Такой величайший дар нам преподносит Христос в эти последние Свои дни. Попытаемся понять безмерную цену новой жизни, преподаваемой нам. Посмеем ли мы после этого вернуться к скверне? Обидим ли ближнего, за которого пролита Кровь Божья? Предпочтем ли суетные свои дела, предлагаемому нам, Телу Господню? Останемся ли равнодушными призыву Идущего вместо нас на смерть: «Возьми крест свой и следуй за мною»? И пусть этот путь лежит через смерть на Голгофе, но это путь, ведущий к жизни. Пойдем вслед за Ним, за Ним до конца, даже до дыхания смерти, ведь смерть не одолела Его, не одолеет она и нас. Его Жизни хватит на всех. Возопием же в эти дни вместе с Церковью: «Покланяемся Страстем Твоим, Христе, покажи нам и славное Твое Воскресение»!

протоиерей Сергий Бегашов

Тропарь

Церковнославянский текст	Русский перевод
Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже. Темже и мы, яко отроцы победы знамения носяще, Тебе — Победителю смерти вопием: Осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне.	Христе Боже! Ты пред Своими страданиями, удостоверяя в общем (всех людей) воскресении мертвых, воскресил еси Лазаря из мертвых, посему и мы, подобно отрокам (еврейским), нося знаки победы над смертию (т.е. ветви), Тебе, Победителю смерти взываем: Осанна в вышних! Благословен идущий во имя Господне!

 

Кондак

Церковно-славянский текст	Русский перевод
На престоле на небеси, на жребяти на земли носимый, Христе Боже, Ангелов хваление и детей воспевание приял еси зовущих Ти: Благословен еси грядый Адама воззвати.	Ты, Христе Боже, на небеси на престоле (седящий), на земле — едущий на молодом осле, принял хвалу от Ангелов и прославление от детей, взывающих к Тебе: Благословен грядущий воззвать (от вечной смерти) Адама!

У меня есть друг.
Не важно, как его зовут на самом деле, назовём его, допустим, Мишка.

Миха всегда удивлял меня своим интересом к предкам. Очень значительную часть его мыслей, чувств, рассказов занимали истории про деда и бабушку, про оставшийся от прадеда самодельный топор, про далёкого пращура, который по семейной легенде основал город Ставрополь, поставив крест на горе Стрижамент.

У моего друга была трудная судьба. Его отец и брат погибли, когда Мише было пять лет. Он выплыл, а они утонули.

И я помню, как выпивший Миха протягивает мне руки и говорит: «Понимаешь, вот мои руки. Мой отец в них, и дед, и бабушка. Они все — во мне, они все — я. Они когда-то жили для того, чтобы появился я, такой вот я. Они сделали меня мной.

И когда Миха это говорил, он словно становился выше ростом. В маленьком худеньком пареньке проступало что-то от его предков, воинов, разбойников и следопытов, обитателей степей и основателей городов.

Никто из нас не упал с неба. За спиной каждого из нас стоит незримая армия — те, кто дал нам жизнь, кто боролся и выживал — сотни поколений. Мы не знаем всех имён и не помним этих людей, живших столетий до нас. Но мы плод их жизни, мы связаны с ними миллионом нитей, которые не сможем оборвать при всём беспамятстве страшного века.

Лазарева суббота — это день мёртвых. День НАШИХ мёртвых, которые живы, потому что есть мы. Они в нас.

И молитва о упокоении — это молитва о нас самих. От того, что эти связи невидимы, они не стали неважны. Мы зависим от наших мёртвых, даже если не понимаем этого. И наши павшие нас не оставят в беде.

Но и мёртвые зависят от живых. В удивительном Божьем мире так заведено, что воля связана с телом. Человек не может покаяться после смерти, потому что ему нечем это сделать. И потому мучения бесконечны — мёртвый не меняется. Страшная притча о богаче и Лазаре (не том, из Вифании, чью память мы будем чествовать завтра, а другом) говорит об этом вполне однозначно.

Зато меняется живой — и живые могут дотянуться до мёртвых. Силой своей любви, своей молитвой и милостыней мы помогаем тем, кто ушёл. Помните, мы связаны, и эта связь работает в обе стороны.

Владимир Берхин

Мы вспоминаем сегодня святую Марию Египетскую; и от нее мы можем научиться многому, что нам нужно. Она была всем известной грешницей, предметом искушения и соблазна для всех. Как она стала грешницей — мы не знаем: качествовало ли зло в ней самой? была ли она соблазнена, подверглась ли насилию? Как она стала блудницей, мы никогда не узнаем. Но одно мы знаем достоверно: как-то она пришла в храм Матери Божией, Которая — образ совершенной цельности, целомудрия, и вдруг почувствовала, что не может войти в него. Не стоит представлять, будто чудесная сила не давала ей переступить порог; сила эта была, вероятно, — наверное! — в ней самой. Она почувствовала, что эта область слишком свята, чтобы она посмела войти в Ее присутствие, стоять внутри храма.
Но этого было достаточно, чтобы она осознала, что все ее прошлое темно, и что выйти из этого можно только одним путем: сбросить с себя все зло и начать новую жизнь. Она не пошла за советом на исповедь; она ушла из города в пустыню, в знойную пустыню, где ничего не было, только песок, и голод, и отчаянное одиночество.
Она может научить нас чему-то очень важному. Святой Серафим Саровский не раз говорил приходящим к нему, что вся разница между грешником погибающим и грешником, который находит свой путь к спасению, в одном: в решимости. Благодать Божия всегда рядом: но мы не всегда отзываемся, как отозвалась Мария; как она отозвалась на ужас, охвативший ее, когда она осознала себя и, вместе, святость, красоту, цельность и целомудрие Матери Божией, и на все, на все она была готова ради того, чтобы переменить жизнь.

И так год за годом, в посте, в молитве, среди жгучей жары, в отчаянном одиночестве среди пустыни, она сражалась со всем злом, накопившимся в ее душе. Потому что недостаточно осознать его; недостаточно даже отвергнуть его усилием воли: оно здесь, в наших воспоминаниях, в наших вожделениях, в нашей хрупкости, в той порче, которую приносит с собой зло. Ей пришлось бороться всю жизнь, но в конце концов она победила; она действительно подвигом добрым подвизалась, она очистилась от скверны, она смогла войти в область Божию: не в храм, не «куда-то», — в вечность.

Она многому может научить нас. Она может научить тому, что когда-то мы должны осознать: та царственная область, куда мы входим так легко, — Церковь, да и просто сам мир, сотворенный Богом, остался чист от зла, хотя покорился, поработился злу из-за нас. Если бы когда-нибудь мы осознали это и почувствовали, что только нам нет там места, и в ответ покаялись бы, то есть отвернулись бы в ужасе от самих себя, отвратились от себя в непреклонной решимости — и мы могли бы последовать ее примеру.

Этот пример ее образа предлагается нам как завершающий момент постного времени, этой весны жизни. Неделю назад мы слышали учение, призыв святого Иоанна Лествичника, составившего целую лестницу совершенства, с помощью которой мы можем преодолеть зло и прийти к правде. А сегодня мы видим пример, — пример той, которая из самых глубин зла поднялась на высоты святости и говорит нам словами Великого канона Андрея Критского: Душа, Бог может прокаженное убелить и очистить, не отчайся, хотя ты и прокаженная…

Пусть ее образ будет для нас новым вдохновением, новой надеждой, даже новой радостью, но и вызовом, призывом, потому что напрасно мы воспеваем хвалу святым, если ничему не учимся от них, не стремимся подражать им.

Через неделю мы окажемся на пороге Страстной седмицы, и этот порог открывается в субботу воскрешением Лазаря. Войдем в эту Страстную седмицу с готовностью сшествовать Христу. И затем пойдем день за днем, следуя за событиями Страстной и ставя все время себе вопрос: где я стоял бы, окажись я их участником?

митрополит Антоний Сурожский

Неделя четвертая Великого поста посвящена памяти преподобного Иоанна Лествичника. Этого святого нельзя воспринимать без его главного творения — знаменитой «Лествицы».

С чем сталкивается мирской человек, беря в руки эту книгу?

Первая ступень лествицы – отречение от мира, последняя ступень – стяжание веры, надежды и любви. Нам часто кажется, что вера, надежда и любовь – это то, чем мы и так вполне обладаем. Но когда возьмешь в руки «Лествицу» и прочтешь все эти ступени, приходишь в ужас: неужели весь этот путь для мирского человека закрыт? Ведь как можно мирянину отречься от чего-либо мирского…

Так зачем вообще мирянам читать книги, написанные монахами для монахов?Отвечает наместник Киевского Троицкого Ионинского монастыря епископ Обуховский ИОНА (ЧЕРЕПАНОВ).

– Святитель Иоанн Златоуст, например, говорил, что миряне отличаются от монахов только наличием жен…

Заповеди Христовы даны всем христианам – и монашествующим, и мирским. И все мы должны свою жизнь полагать на то, чтобы их исполнять. Поэтому хотя аскетическая литература и создавалась монахами и для монахов, она вполне применима и для мирского человека.

Действительно, первая ступень «Лествицы», ее первая глава – об отречении от мира. Но ведь мы знаем слова: «Мир во зле лежит». Также знаем завет Христа: «Не любите ни мира, ни того, что в мире». Если человек стремится избавиться от привязанности к миру, который «во зле лежит», то привязывается ко Христу.

Поэтому даже живя вне стен монастыря, можно быть вполне свободным от воздействия мира: освободить голову от информационного мусора, очистить мысли и разговоры от сплетен, от болтовни, от следования духу мира. Перестать гнаться за переменчивой модой и другими современными тенденциями, которые отвлекают нас от того, что «едино есть на потребу», от того, что нам единственно требуется – от веры в Бога, от Христа.

Всё это, я думаю, вполне применимо к каждому человеку, как живущему в монастыре, так и семейному.

Последняя ступень «Лествицы» – о любви. В наше время это понятие профанируется. Сейчас «любовью» называются совершенно далекие от этого вещи. Но Лествичник пишет, что тот, кто дерзает говорить о любви, дерзает говорить о самом Боге.

Действительно, Бог есть Любовь, и поэтому приземлять это понятие очень опасно. Опасно подменять любовь гуманизмом, привязанностью, просто каким-то добреньким отношением. Ведь это высшая ступень добродетели — любовь в Боге и любовь к Богу. Говорить о ней, и тем более, иметь настоящую любовь может только тот человек, который прошел все 30 ступеней духовного возрастания.

О том, какие это ступени и как по ним подниматься, думаю, должен знать каждый человек. Поэтому с такой настойчивостью Православная Церковь и предлагает своим верным чадам читать эту замечательную книгу.