Архив рубрики «Рекомендуем к прочтению»

Сегодня мы пощаемся с назидательными и утешительными пасхальными песнопениями до будущего года.

Нам не ведомо, как сложится у каждого из нас последующая жизнь. Сподобит ли нас Господь дожить до будущей Пасхи? Но пусть это никого не огорчает, ибо Христос Спаситель Своим Воскресением попрал смерть и всем нам жизнь даровал. Обратим внимание, что каждый воскресный день на всенощном бдении поется Пасхальное песнопение Воскресение Христово видевше, поклонимся Святому Господу Иисусу, Единому безгрешному, Кресту Твоему покланяемся, Христе, и Святое Воскресение Твое поем и славим…

Воскресение Христово видевше — так Святая Церковь изобразила перед нашим внутренним взором страдания, которые принял и победил Господь и Спаситель ради нас, человеков, и ради нашего спасения. Святая Церковь изобразила в своих песнопениях и великие страдания Пресвятой Девы Марии, Которая была первой мироносицей и первая, конечно, среди жен-мироносиц шла к погребенному Телу Христа Спасителя. Лишь по Ее великому смирению святые апостолы об этом не упоминают, но мы верим, что иначе быть не могло. И Святая Церковь поэтому поет: Ангел вопияше Благодатней, Чистая Лево, радуйся, и паки реку: радуйся, Твой Сын воскресе тридневен от Гроба… Святая Церковь верит в то, что первой не Марии Магдалине, а Богоматери сказал Ангел о Воскресении Ее Сына и Бога.

Святая Церковь сосредоточивает наше внимание и на повествовании о великих страданиях, которые перенесла Дева Мария, о Ее волнениях в продолжение жизни Ее Божественного Сына и, в особенности, в дни Его страданий, в дни Голгофы. Святой Церковью написан и читается перед Плащаницей канон, который называется «Плач Пресвятой Богородицы». Церковь выражает в нем, как страдает Дева Мария и как Она рыдает: О Сыне Мой Возлюбленный, куда же Ты идешь и на кого Меня оставляешь?

Дорогие братья и сестры, когда мы слышим слова: Воскресение Христово видевше, поклонимся Святому Господу Иисусу… мы должны воспринимать сердцем все те события: и Голгофские, и Воскресение Христа Спасителя, и душевное состояние Богоматери.

Воскресл Иисус от Гроба, яко же прорече, даде нам Живот Вечный и велию милость — так поет Святая Церковь, напоминая, что Воскресший Господь через воскрешение нашей души даровал нам великую Свою милость — Вечную Жизнь. Сейчас мы готовимся встретить другой великий праздник, когда Господь сказал, что Он дарует всем Свое благословение, и на Елеонской горе, во время Вознесения, это благословение Он всем ниспослал. Таким образом, все мы будем воспоминать события Воскресения Господа и Его Вознесение, а также Его слова о том, что Он будет с нами «во вся дни до скончания века» (Мф. 28, 20). Будем же непрестанно молиться первой Мироносице — Пресвятой Деве Марии, дабы Она возносила Свои молитвы о каждом из нас, помогала нам идти добродетельным христианским путем. Аминь!

21 мая мы празднуем память святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова.

За свое Евангелие апостол Иоанн был назван Богословом, а его символом стал орел: подобно тому, как орел высоко парит в небесах, Иоанн в своем Евангелии поднимается до самых высоких религиозных истин.

Одно из побуждений, которым руководствовался апостол Иоанн, составляя свое Евангелие, — доказать, что Иисус Христос действительно был Сыном Божиим, а не просто одним из пророков или учителей нравственности, противостать возникшим в первых христианских общинах ложным представлениям о том, кто есть Господь наш Иисус Христос.

Не случайно оно начинается с определения Иисуса Христа: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

— Эти слова не о достоинстве человеческого языка, не о том, что духовные ценности превалируют над материальными, не о том, что «рукописи не горят» и слово остается в веках, а о том Слове, которое является второй ипостасью Святой Троицы и воплотилось ради нашего спасения, — говорит протоиерей Максим Козлов. — Термин «логос», который стоит в греческом оригинале текста, — это и «слово», и «разум», и «премирное начало». Грекоязычные современники Иоанна Богослова понимали всю полноту его значений. К сожалению, на русский и даже на церковнославянский язык «логос» не переводим столь же многозначным термином. Так что славяне со времени принятия христианства могли уяснить значение этого термина, участвуя в богослужениях и обращаясь к творениям святых отцов.

Апостол Иоанн писал свое Евангелие, зная другие Евангелия, которые были написаны до него. В значительной мере он ставил задачу восполнить тексты и подробнее написать о том, что в других Евангелиях освещено не было. Именно поэтому оно менее схоже с Евангелиями от Матфея, Марка и Луки, меньше похоже на них, чем эти три Евангелия друг на друга.

Иоанна называют апостолом любви. Прочтя три его послания, нетрудно понять почему: один из главных вопросов для их автора — что такое любовь.

Любовь в посланиях Иоанна — это, в первую очередь, отношения между человеком и Богом.

Любовь — это не страсть, не абстрактное чувство. Она имеет конкретное выражение в поведении человека: «Любовь же состоит в том, чтобы мы поступали по заповедям Его». Апостол не уточняет, что в этом выражается любовь к Богу. Жизнь по заповедям — универсальное проявление любви, естественное поведение человека, который с любовью относится к тем, кто его окружает.

У человека есть два пути: либо грешить и в этом уподобляться диаволу (или «родиться от диавола», «потому что сначала диавол согрешил»), либо не грешить, любить и таким образом становиться подобным Богу («родиться от Бога»). Может быть, сначала это будет непросто, но зато потом, в день Страшного Суда, человек не будет осужден и окажется в числе праведников, потому что ему удалось в обычной мирской жизни поступать так, как поступал Иисус Христос.

Иоанн пишет и о любви Бога к людям. Прежде всего, она выражается в жертве, принесенной Им за человеческие грехи: «Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. В том и любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши».

Чтобы ответить на божественную любовь, человек должен полюбить даже не Бога, Которого он никогда не видел, а людей, которые живут рядом с ним. «Бога никто никогда не видел, — пишет апостол Иоанн. — Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас».

Апокалипсис, пожалуй, самая таинственная книга Нового Завета. Словом «апокалипсис» нередко называют последние времена, хотя в переводе с греческого оно значит «откровение» — открытие будущего.

 Это единственная пророческая книга в Новом Завете (в Ветхом пророческих книг целых 17). И если книги ветхозаветных пророков читают в Церкви как предсказание о пришествии Христа, Апокалипсис за богослужением не читается никогда.

— Это происходит по той причине, что Апокалипсис — книга таинственная и, в отличие от прочих, полнота некоторых его частей откроется в те времена, когда пророчества будут приходить в исполнение. И откроются для «малого стада» — тех христиан, которые в Апокалипсисе будут находить опору, чтобы выстоять в последние времена, о которых и пишет Иоанн Богослов, — объясняет протоиерей Максим Козлов. — Апокалипсис — одна из ранних книг Нового Завета. Но сама по себе традиция чтений церковных новозаветных книг имеет более поздний характер. Поэтому мы не можем говорить о некотором отделении Апокалипсиса от других текстов в первые времена существования христианства. Хотя, безусловно, особый статус этой пророческой книги признавался Церковью с самого начала.

taday.ru

Бог удостоил быть первыми свидетелями Воскресения именно женщин, состоит в том, что Бог посрамляет человеческую гордыню, избирая тех, на кого окружающие склонны смотреть с пренебрежением, как на людей второго сорта. Это напоминает слова апостола Павла из Послания к Коринфянам: «Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много [из вас] мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных; но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, — для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом» (1Кор. 1:26–29). Бог превозносит тех, кого люди склонны уничижать. Продолжение—

 

Не поверил ученик Христа Фома, когда сказали ему другие ученики, что они видели воскресшего Учителя. «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (Ин. 20:25). И, конечно, то же самое вот уже веками повторяет человечество.

Разве не на этом — увижу, прикоснусь, проверю — основана вся наука, все знание? Разве не на этом строят люди все свои теории и идеологии? И не только невозможного, но как будто и неверного, неправильного требует от нас Христос: «Блаженны не видевшие, — говорит Он, — и уверовавшие» (Ин. 20:29). Но как же это так — не видеть и поверить? Да еще во что? Не просто в существование некоего высшего Духовного Существа — Бога, не просто в добро, справедливость или человечность, — нет.

Поверить в воскресение из мертвых — в то неслыханное, ни в какие рамки не укладывающееся благовестие, которым живет христианство, которое составляет всю его сущность: «Христос воскрес!»

Откуда же взяться этой вере? Разве можно заставить себя поверить?

Вот с печалью или же с озлоблением уходит человек от этого невозможного требования и возвращается к своим простым и ясным требованиям — увидеть, тронуть, ощутить, проверить. Но вот что странно: сколько он ни смотрит, ни проверяет и ни прикасается, все столь же неуловимой и таинственной остается та последняя истина, которую он ищет. И не только истина, но и самая простая житейская правда.

Он как будто определил, что такое справедливость, но нет ее на земле — все так же царят произвол, царство силы, беспощадность, ложь.

Свобода… Да где она? Вот только что, на наших глазах, люди, утверждавшие, что они владеют настоящим, всеобъемлющим научным счастьем, сгноили в лагерях миллионы людей, и все во имя счастья, справедливости и свободы. И не убывает, а усиливается гнетущий страх, и не меньше, а больше ненависти. И не исчезает, а возрастает горе. Увидели, проверили, тронули, все рассчитали, все проанализировали, создали в своих ученых лабораториях и кабинетах самую что ни на есть научную и проверенную теорию счастья. Но вот выходит так, что не получается от нее никакого, даже самого маленького, простого, реального житейского счастья, что не дает она самой простой, непосредственной, живой радости, только все требует новых жертв, новых страданий и увеличивает море ненависти, преследований и зла…

А вот Пасха, спустя столько столетий, и это счастье, и эту радость — дает. Тут как будто и не видели, и проверить не можем, и прикоснуться нельзя, но подойдите к храму в пасхальную ночь, вглядитесь в лица, освещенные неровным светом свечей, вслушайтесь в это ожидание, в это медленное, но такое несомненное нарастание радости.

Вот в темноте раздается первое «Христос воскресе!» Вот гулом тысячи голосов прокатывается в ответ: «Воистину воскресе!» Вот открываются врата храма, и льется оттуда свет, и зажигается, и разгорается, и сияет радость, которой нигде и никогда нельзя испытать, как только тут, в этот момент. «Красуйся, ликуй…» — откуда же эти слова, откуда этот вопль, это торжество счастья, откуда это несомненное знание? Действительно, «блаженны не видевшие и уверовавшие». И вот тут-то это как раз и доказано и проверено. Придите, прикоснитесь, проверьте и ощутите и вы, маловерные скептики и слепые вожди слепых!

«Фомой неверным», неверующим, называет Церковь усомнившегося апостола, и как примечательно то, что вспоминает она о нем и нам напоминает сразу же после Пасхи, первое воскресение после нее называя Фоминым. Ибо, конечно, и вспоминает, и напоминает не только о Фоме, а о самом человеке, о каждом человеке и обо всем человечестве. Боже мой, в какую пустыню страха, бессмыслицы и страдания забрело оно при всем своем прогрессе, при своем синтетическом счастье! Достигло луны, победило пространства, завоевало природу, но, кажется, ни одно слово из всего Священного Писания не выражает так состояния мира, как вот это: «Вся тварь совокупно стенает и мучится» (Рим. 8:22). Именно стенает и мучается, и в этом мучении ненавидит, в этих потемках истребляет самое себя, боится, убивает, умирает и только держится одной пустой бессмысленной гордыней: «Если не увижу, не поверю».

Но Христос сжалился над Фомой и пришел к нему и сказал: «Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои, подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим» (Ин. 20:27). И Фома упал перед Ним на колени и воскликнул: «Господь мой и Бог мой!» (Ин. 20:28). Умерла в нем его гордость, его самоуверенность, его самодовольство: я, мол, не так, как вы, меня не проведешь. Сдался, поверил, отдал себя — и в ту же минуту достиг той свободы, того счастья и радости, ради которых как раз и не верил, ожидая доказательств.

В эти пасхальные дни стоят перед нами два образа — воскресшего Христа и неверующего Фомы: от Одного идет и льется на нас радость и счастье, от другого — мучение и недоверие. Кого же мы выберем, к кому пойдем, которому из двух поверим? От Одного, сквозь всю человеческую историю, идет к нам этот никогда не пресекающийся луч пасхального света, пасхальной радости, от другого — темное мучение неверия и сомнения…

В сущности, мы и проверить можем теперь, и прикоснуться, и увидеть, ибо радость эта среди нас, тут, сейчас. И мучение тоже. Что же выберем мы, чего захотим, что увидим? Может быть, не поздно еще воскликнуть не только голосом, но и действительно всем существом своим то, что воскликнул Фома неверующий, когда наконец увидел: «Господь мой и Бог мой!» И поклонился Ему, сказано в Евангелии.

протопресвитер Александр Шмеман

Есть у службы Входа в Иерусалим и присущие только ей особенности, имеющие глубокий смысл. Что же происходит в этот день в храме?

 

Мы вспоминаем сегодня святую Марию Египетскую, и от нее мы можем научиться многому, что нам нужно. Она была всем известной грешницей, предметом искушения и соблазна для всех. Как она стала грешницей — мы не знаем: качествовало ли зло в ней самой? Была ли она соблазнена, подверглась ли насилию? Как она стала блудницей, мы никогда не узнаем.

 

Но одно мы знаем достоверно: как-то она пришла в храм Матери Божией, Которая — образ совершенной цельности, целомудрия, и вдруг почувствовала, что не может войти в него. Не стоит представлять, будто чудесная сила не давала ей переступить порог; сила эта была вероятно — наверное! — в ней самой. Она почувствовала, что это область слишком святая, что личность Матери Божией слишком свята, чтобы она посмела войти в Ее присутствие, стоять внутри храма.

 

Но этого было достаточно, чтобы она осознала, что всё ее прошлое темно, и что выйти из этого можно только одним путем: сбросить с себя всё зло и начать новую жизнь. Она не пошла за советом, она не пошла на исповедь; она ушла из города в пустыню, в знойную пустыню, где ничего не было, только песок, и голод, и отчаянное одиночество.

 

Она может научить нас чему-то очень важному. Святой Серафим Саровский не раз говорил приходящим к нему, что вся разница между грешником погибающим и грешником, который находит свой путь к спасению, в одном: в решимости.

 

Благодать Божия всегда рядом; но мы не всегда отзываемся, как отозвалась Мария; как она отозвалась на ужас, охвативший ее, когда она осознала себя и, вместе, святость, красоту, цельность и целомудрие Матери Божией, и на всё, на всё она была готова, ради того чтобы переменить жизнь. И так год за годом, в посте, в молитве, среди жгучей жары, в отчаянном одиночестве среди пустыни она сражалась со всем злом, накопившимся в ее душе.

 

Потому что недостаточно осознать его; недостаточно даже отвергнуть его усилием воли: оно здесь, в наших воспоминаниях, в наших вожделениях, в нашей хрупкости, в той порче, которую приносит с собой зло. Ей пришлось бороться всю жизнь, но в конце жизни она победила; она действительно подвигом добрым подвизалась, она очистилась от скверны, она смогла войти в область Божию: не в храм, не «куда-то» — в вечность.

 

Она многому может научить нас. Она может научить нас тому, что когда-то мы должны же осознать: та царственная область, куда мы входим так легко — Церковь, да и просто сам мир, сотворенный Богом, остался чист от зла, хотя покорился, поработился злу из-за нас. Если бы когда-нибудь мы осознали это и почувствовали, что только нам нет там места, и в ответ покаялись бы, т.е. отвернулись бы в ужасе от самих себя, отвратились от себя в непреклонной решимости — и мы могли бы последовать ее примеру.

 

Этот пример ее образа предлагается нам как завершающий момент постного времени, этой весны жизни. Неделю назад мы слышали учение, призыв святого Иоанна Лествичника, который составил целую лестницу совершенства, с помощью которой мы можем преодолеть зло и прийти к правде. А сегодня мы видим пример, пример той, которая из самых глубин зла поднялась на высоты святости и говорит нам, словами великого канона Андрея Критского: Душа, может Бог прокаженное убелить и очистить, не отчайся, хотя ты и прокаженная…

 

Пусть ее образ будет для нас новым вдохновением, даже новой радостью, но и вызовом, призывом, потому что напрасно мы воспеваем хвалу святым, если ничему не учимся от них, не стремимся подражать им.

митрополит Антоний Сурожский

В четверг пятой недели Великого поста на Утрени снова читается канон святого Андрея Критского, а также канон в память Марии Египетской, написанный патриархом Иерусалима Софронием, и ее житие (отчего все богослужение получило название «Стояние Марии Египетской»).

В народе же оно называлось «Андреево стояние», «Андреево достояние» или просто «Поклоны». Имело место и еще одно название этой недели — «Похвальная», поскольку в субботу читается Акафист Пресвятой Богородице (суббота Акафиста). Богослужение в этот день длится 5-7 часов.

Великий покаянный канон был составлен в начале VIII столетия архиепископом Критским Андреем, который жил и писал в том периоде византийской церковной поэзии, который признается порой ее расцвета. «Мистагог Покаяния», т.е. тот, кто заботливо учит, открывает тайны покаяния, — так называет святого Андрея Православная Церковь. Андрея Критского, именуют также — по месту его монашеского пострига — Иерусалимским.

Название «Великий» в применении в этому канону означает большой ввиду исключительного количества тропарей в каноне — 250, но и по внутреннему достоинству, по высоте мыслей и силе их выражения. В храмовом богослужении канон читается дважды: в первые четыре дня Великого поста по частям и в четверг на пятой неделе Великого поста целиком.

В связи с тем, что канон покаянный был написан по-гречески как поэтическое произведение, при переводе на церковнославянский использовался особый, молитвословный стих, характерный для всех богослужебных текстов Русской Православной Церкви. Он отличается от обычной речи возвышенностью, ритмичностью, приспособленностью к речитативному исполнению в храме.

Перевод канона был предпринят в 1829 году слепым священником Гавриилом Пакостским, жившим в Петербурге при Константиноеленинской церкви городских богаделен. Он написан в характерной для середины XVIII столетия манере невыдержанного 13-сложника. В 1879 г. вышел перевод, составленный иеромонахом Геронтием (Левитским), членом Пекинской духовной миссии. Однако эти переводы на сегодня основательно забыты.

Неоднократно издавались переводы Великого канона, являвшиеся простыми подстрочниками и ставившие своей целью передать буквальный смысл подлинника. Основанием для них являлся перевод протоиерея М. И. Богословского, появившийся в журнале «Христианское чтение» в 1836 году.

Стояние Марии Египетской — служба покаянная, поскольку включает в себя чтение Великого покаянного канона. Покаяние святого Андрея, как и преподобной Марии, глубокое и искреннее. Через весь канон, через всю службу проходит одна мысль, повторяющаяся во всех его песнях: «Согрешил больше всех человек, един согрешил Тебе, но смилуйся и будь милосерд ко мне».

Смысл Покаяния — в стремлении к духовному преображению в очищении человека от грехов. Смыслом Покаяния является возобновление чистоты, утерянной в содеянных после Крещения грехах: «Покаяние есть возобновление Крещения. Покаяние есть завет с Богом об исправлении жизни… Покаяние есть примирение с Господом чрез совершение добрых дел, противоположных прежним грехам. Покаяние есть очищение совести» (Преп. Иоанн Лествичник, Лествица, 5, 1).

Именно это произошло с Марией Египетской. Ее решение есть Покаяние. Оно затронуло ее сердце. Мария ушла в пустыню, где сорок лет, до самой смерти, несла подвиг, превосходящий, казалось бы, человеческие возможности. И умерла совершенно преображенным человеком — великой святой, достойной глубочайшего уважения. Кончина святой Марии Египетской особо вспоминается в субботу на пятой неделе, как и избавление в 626 году Константинополя от персидского и аварского нашествия.

Автор : Мария Свешникова

Источник : Ионинский листок

Публикация 2013 года с фотографиями пустыни Марии Египетскй — по ссылке

По старому церковному обычаю, который восходит еще к XVII и XVIII векам, по пятничным и воскресным дням в течение первых четырех недель Великого поста во многих храмах совершается особое великопостное богослужение — Пассия. Традиция его совершения полюбилась, так как дает возможность задуматься о том, что станет главным содержанием Страстной седмицы, то есть о страданиях и крестной смерти Господа нашего Иисуса Христа.

Слово „пассия” имеет латинское происхождение и обозначает страдание. Сам чин богослужения включает в себя чтение глав Евангелия, в которых говорится о страданиях, смерти и погребении Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. В соответствии с тем, что священная история эта рассказана четырьмя евангелистами, во время поста совершаются  Пассии, на каждой из которых прочитывается одно из евангельских повествований.

Какой след оставляет в душе это богослужение, знает только Господь Сердцеведец, и вряд ли нужно облачать в слова то, что и выразить невозможно. Личные переживания «пассии» позволяют по-другому посмотреть на Великий пост, наполнить его совершенно иным смыслом. И хочется, чтобы как можно больше людей прониклось!

Понять «божественность» этой службы поможет разъяснение епископа Илария (Шишковского), викария Киевской Митрополии.

― Владыка, расскажите, пожалуйста, в  чем заключается «божественность» этой службы, и почему верующим необходимо ее посетить?

― Акафист Страстям Христовым, я считаю, это особенная служба, но связана она с печалью, скорбью, потому что мы вспоминаем страсти ― то есть, страдания нашего Господа. Пассия сама по себе является моментом мистического общения со Христом, потому, что страсти – это действительно глубинное восприятие Спасителя. Ведь те страдания, которые Он перенес, являются как раз моментом искупления человечества. Мы знаем, что Господь совершил свои страдания на Кресте для того, чтобы мы спаслись, получили искупление и жизнь вечную.

На протяжении многих веков, если мы обратимся к подвижникам, святым отцам Церкви, то увидим, что красной нитью через их духовное миросозерцание проходит тема страстей Христовых.

Эта тема очень глубокая, и можно сказать, интимная. Потому, что если какие-то моменты богослужебные, богословские мы воспринимаем соборно, то страсти Христовы человек воспринимает более индивидуально. Это то пространство, где каждый из нас встречается с личным Богом. Страждущий человек, который мучается, испытывает печали, скорби, неурядицы, встречает на определенной мистической плоскости  «своего» Спасителя, Который уже претерпел за него страсти и перенес страдания. Это очень важно, потому что здесь – область общения с «личным» Богом. Человек как личность общается с личностью Богочеловека.

В богослужебных текстах, заключающих в себе учение о правильном восприятии страстей, постоянно делается акцент на том, что мы должны «причащаться страстей Христовых». Причастие страстей Христовых и есть живое ощущение, когда мы не просто формально, интеллектуально воспринимаем страсти Христовы, размышляем о них. Что значит причаститься? Это значит принять в себя, пережить, пропустить через себя. Это очень важно, поскольку человек, который сораспялся, как говорит Церковь, обязательно воскреснет. Смысл причащения страстей Христовых — это воскресение. Мы не должны концентрироваться на одних страстях, это не есть самоцель. Мы переживаем их для того, чтобы потом воскреснуть вместе со Христом.

Воскресение без страстей возможно?

― Святые отцы говорят, что нет. Правильный путь духовного развития, есть путь, который лежит через определенную и однозначную точку – Голгофу. И человек, не прошедший Голгофу, не может воскреснуть со Христом. На этом построен мистический принцип, о котором говорят святые отцы: мы – христиане, люди, которые следуют за Христом, уподобляются, подражают Ему. Если это так, значит, мы должны вкратце, как люди, пройти тот же путь, который прошел Христос, повторить Его образ жизни. Страсти Христа исцеляют человечество, изменяют его природу, преображают.

Нужно оговориться, что само слово «страсти» – церковнославянского происхождения, осталось в нашем языке. И его не нужно путать с другим понятием страстей ― грехов, которые мучают человека, и «страсти» – как страдание, которое претерпевает человек за Христа.

Это необходимая участь, потому что, если для древнего человека понятие страданий, боли, перенесение каких-то лишений было более естественным, то наш современник постоянно старается устраниться от страданий, от боли, избежать их, и, конечно же, воскреснуть, минуя Голгофу. Это невозможно. Часто бывает, если мы уходим от Голгофы, то она нас настигает сама.

Тема страстей всегда была актуальна, и, наверное, останется актуальной. В ней человек находит сострадание раскрыть и выразить свою природу, в которой он так нуждается. Сейчас мы часто замечаем, что люди в повседневной жизни не умеют сострадать, а часто – даже боятся. Можно оказаться непонятым, можно оказаться осмеянным. С другой стороны, человек просто не хочет приобщаться к чужой боли, потому, что стремится к комфортной, спокойной, безоблачной жизни, но так не бывает. Не отвечая на чужие страдания, в конечном итоге он сам оказывается страждущим, на его боль также никто не откликается.

Во время Пассии Христос учит нас состраданию. Разделенная боль уже становится легче, разделенная боль изменяет самого человека. Ведь тот, кото это испытал, обязательно поймет и другого. А значит логично, что сострадание преумножает любовь в людях. Оно дает возможность любить, дает возможность понимать ближнего, создает для нас не только моральные возможности существования в этом мире, а и социального сосуществования. Таким образом, мир, состоящий из людей, устрояется определенным образом ― построенном на любви и понимании друг друга. Другого рецепта никто никогда не предложил и не может предложить. Ни на чем другом нельзя построить нормальное социальное общество с его нравственными установками, они попросту «не будут работать» или «будут работать» лишь некоторое время.

Кульминация переживаний страстей Христовых – это действительно есть мистическое чувство, это момент обожения человека. Мне вспоминается замечательные слова: « я хочу во Христе совлеченным подняться на Голгофу, чтобы обнять Тебя распростертого, с объятиями, и упокоиться в Тебе». Это и есть та вершина, когда человек теснейшим образом соединяется со Христом, когда он понимает, что кроме Голгофы ничего нет.

После Голгофы непременно будет воскресение?

― Однозначно. Но в данный момент, когда человек подходит к Голгофе, он понимает, что вот – мой Спаситель – распятый на кресте, Который распростер объятия, как говорят святые отцы. Почему именно руки были распяты? Когда мы видим друга, брата, хотим обнять его, похлопать по плечу, мы как бы раскрываем объятия. Так же и Христос раскрыл Свои объятия, чтобы принять весь мир, говоря тем самым: придите ко мне! Я хочу вас всех обнять, я хочу вас всех принять, ― и об этом неоднократно упоминается в богослужебных текстах.

Почему совлеченным? Вот как на луковице есть шелуха, мусор на чем-то – мы его очищаем, вот и человек должен придти к Господу духовно нагим ― совлечься греха, своих страстей, определенных желаний. В данный момент через Голгофу он осознает, что есть только Христос, этот момент христоцентричный. После этого переживания достигается высшая степень ― обожение. Когда человек пережил страдания со Христом, он входит в радость Господа своего, переживая совоскресение.

Акафист Божественным Страстям Христовым служится только в Великом Посту?

― Нет, он может служиться в любое время, когда, например, желают верующие или просто в установленные дни, как это бывает в монастырях. Но преимущественно он совершается во дни Великого поста, который сам по себе и посвящен страстям Христовым. Поэтому особенно уместно совершать его в период Четыредесятницы.

Пассия выражает многие моменты и восприятия страдания, и человеческого покаяния. В акафисте Страстям Христовым присутствуют множественные антиномии ― падший человек, которого разрывают грехи, страсти, которыми он весь уязвлен, поднимается ко Христу, Который за него, за человека, понес свои язвы, для того, чтобы его исцелить. Эти моменты присутствуют и в акафисте, и в каноне Страстям Христовым. Но все-таки богословие страстей Христовых более широко. Мы знаем, что есть знаменитый канон на плач Богородицы у Креста Господня, многие другие службы, которые содержат богословские рассуждения об этом. Но именно этот акафист является определенным дидактическим материалом, который дает человеку правильное направление восприятия Страстей Христовых, размышления о них, рождает то покаянное чувство, с которым каждый из нас приближается к Господу.

* * * Остается лишь напомнить, что в нашем храме Пассия совершается по воскресеньям. Начало в 17-00. Сострадая Христу, будем надется на на светлое и славное Воскресение вместе с нашим Спасителем!

 

По материалам Православие в Украине

Святитель Лу­ка (Вой­но-Ясе­нец­кий) и архимандрит Ианнуарий (Ивлиев) о том,
ка­кая же си­ла вле­чёт нас ко Христу?
Почему мы поклоняемся Его кресту?
И как это — взять крест свой и следовать за Господом…

В евангельском чтении второй Недели Великого поста речь идет об особом проявлении веры – не только самого больного человека, но и его друзей.

Христос приходит в Капернаум, город на берегу Галилейского моря, где прежде Он уже проповедовал и «исцелил многих, страдавших различными болезнями» (Мк. 1, 34). Молва о Нем быстро распространяется по всей окрестности, и в доме, где Он остановился, собирается много людей, так что даже «у дверей не было места» (Мк. 2, 1–2).

Одни пришли, чтобы услышать слово Учителя, другие – просто посмотреть на Него, но, конечно же, многих привела к Нему надежда на исцеление. Среди болящих был и один паралитик. Сам он не мог двигаться, и его беспомощного принесли прямо на постели четыре человека. Однако в дом попасть они не смогли. Но вера их была столь велика, что они совершили нечто необычное. Чтобы исполнить свое намерение, близкие больного, забравшись на кровлю дома и «прокопав ее, спустили постель» с расслабленным прямо к ногам Спасителя. Желание помочь другу и вера в то, что Христос может исцелить страдальца, подвигли их на это. И по горячей вере этих людей совершается чудо: Христос говорит расслабленному: «Чадо! прощаются тебе грехи твои» (Мк, 2, 5). А что может быть более желанным для человека, чем услышать из уст Христа, что ему прощаются грехи?

Однако эти слова вызвали внутреннее негодование у присутствовавших в доме книжников. В ответ на их мысли: «Что Он так богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога?» (Мк. 2, 7), – Христос отвечает: «Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи» (Мк. 2, 10), и в подтверждение обращается к расслабленному: «Тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди» (Мк. 2, 11). К изумлению и радости всех окружающих лежавший долгое время без движения человек тут же встал и пошел, унося свою постель

Многие из нас подобны этому расслабленному, потому что даже при хорошем физическом здоровье грех парализует душу человека, делает невозможным его духовное развитие, останавливает движение к Богу. Человек, не раскаивающийся в своих грехах, пребывает в состоянии духовного паралича. При этом любые совершаемые им подвиги, внешне кажущиеся полезными для души, – пост, молитва, дела милосердия – не приносят ему пользы. По мысли святителя Тихона Задонского, грех, ставший привычкой, делает человека духовным паралитиком, не заботящимся о своей душе. Такой человек просто «лежит» и не движется к Богу.

Призыв Христа: «Тебе говорю: встань и иди» – обращен к каждому из нас. И в первую очередь к тем, кто уже ступил на путь поста и покаяния и на исповеди услышал, подобно расслабленному: «прощаются тебе грехи твои» (Мк. 2, 5). Теперь мы тоже должны восстать и идти, то есть освободиться от греха, от духовной бездеятельности и неуклонно двигаться вслед Христу. Ведь покаяние – это не только признание своих грехов на исповеди, это изменение жизни и утверждение в доброделании.

Посмотрим, что еще сообщает нам евангелист об этом событии. Мы видим, что расслабленный, получивший возможность исцеления, не остался один на один со своими проблемами. Четыре человека взяли и понесли болящего ко Христу с верой, что этим они могут помочь ему исцелиться. Мы не знаем, кто эти люди, совершившие подвиг любви. Для нас их имена остаются неизвестными.

Современный верующий человек часто эгоистичен. Он рисует себе псевдоспасительные идеалы, окружает себя как бы глухой стеной, отгораживаясь от ближнего, и не видит его проблем. Появилась даже крылатая фраза «это твои проблемы». Давайте вспомним, когда в последний раз мы со вниманием (не с любезным безразличием!) слушали наших близких, даже своих детей? Да мы и сами боимся говорить о своих трудностях, потому что не надеемся, что будем поняты другими. Логика современного христианина нередко сводится к следующему: я молюсь, хожу на службу, регулярно причащаюсь, езжу по святым местам… А достаточно ли этого для спасения? Нет, это фарисейская праведность. Если человек сосредоточен только на себе, он не в силах думать о ком-либо другом.

Нам важно научиться реально помогать ближним. Великий пост – особое время для дел веры и любви. Увидеть нужду ближнего и помочь ему прийти ко Христу – главная обязанность каждого из нас. Кто бы он ни был, в каком бы духовном состоянии ни находился, он является носителем образа Божия. Хоть маленькая искра веры и надежды, но сохраняется в каждом человеке до конца его дней, и Господь посылает нас ему на помощь. Вспомним в заключение слова митрополита Сурожского Антония: «Кто не увидел сияние рая в глазах ближнего, тот не увидит его никогда».

 

митрополит Калужский и Боровский Климент