Пророк Илия — один из двух святых, которые сочетают в себе Ветхий и Новый завет. Илия, как и когда-то Енох, не умирает, а на огненной колеснице возносится на небо. Настолько он любил Бога, настолько горячей была его вера, что смерть не смогла его удержать.
Этот его переход в вечность на глазах у изумленного пророка Елисея и у всех нас не завершается в вечности, а является временным.
В самом конце мировой истории Антихрист воцарится на земле, и мы, люди, окончательно растлимся в своих страстях, отвернемся от Бога, предадим Его, погрузимся в мерзкое болото греха — мелкого или крупного и страшного. Избранные будут претерпевать великие скорби и муки — не потому, что их будут мучить и пытать (это не самое страшное), а потому что на их глазах будет умирать мир, и мертвые души будут размножаться и клонироваться с безумной скоростью). Эти люди Церкви последних дней, возможно, не умрут, но изменятся (о чем пишет апостол Павел: «Не все мы умрем, но все изменимся»(1 Кор.,15:51)) в день последнего преображения и воскресения всего мира.
Для последней встряски, чтобы избранные Божьи не отчаялись и не опустили руки —
на землю придут Илия и Енох, два праведника, и им будет дана власть затворить небо.
По молитве Илии оно было уже затворено: чтобы народ очнулся от своего язычества, чтобы Ветхий Израиль избавился от идолопоклонства. Мы знаем, что Израиль встрепенулся и некая часть его вспомнила о Боге. Другая, к сожалению, нет.
Скорбь засухи и томление голодом принесли некую пользу Израилю, но соотечественники Илии и царь, искавший его убить, злобой и ненавистью воспылали к пророку, ибо понимали, кто молился о засухе, и о том, чтобы вспомнили о Боге.
Бесконечно большей ненавистью воспылают к Илии и Еноху в те самые последние дни народы земли. Они будут прекрасно понимать, по чьей молитве Бог не дает урожая и на земле начинается скорбь и теснота. Но вместо того, чтобы повернуться к Богу, сбросить владычество страстей, перестать быть рабами греху, народ придет и по великой злобе к Богу и к Его святым будет смотреть, как будут убиты Енох и Илия. Мы не знаем, как это свершится, но знаем, что это будет совершено при непосредственном участии Антихриста и бесов, вещающих в последние дни через лжепророков падшему человечеству. Это случится не скоро, но мы к этому приближаемся со скоростью греха.
Смерть Илии и Еноха не будет долговременной. Их разделение души и тела (именно это и есть смерть) завершится воскресением в третий день. Оно будет знамением и свидетельством, призванным укрепить нас, христиан последних дней, всю Церковь страждущую, чтобы не боялись, шли до конца, знали, что Господь Воскресший хранит мир и присутствует в нем и каждого, кто обратит к Нему свой взор, примет в Свои объятия.
Ответ на вопрос, почему Илия был удостоен высшей чести мученичества за Христа единственным из пророков завета Ветхого вместе с праотцем Енохом, мы найдем в житии Еноха: «И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его» (Быт. 5:22–24).
Точно так же ходил пред Богом Илия. Ходил, молился Богу и призывал Его изменить мир и прежде всего сердца людей — его соотечественников, таких же израильтян, как и он, которые о Боге забыли.
Как и мы сейчас, в нашей стране. Ничем мы не лучше израильтян.
Мы помним ревность Илии. Мы помним, как он избил четыреста жрецов. Никаким экуменизмом, никакой толерантностью, никакой религиозной терпимостью пророк не страдал. Но именно ему Господь открывает Себя не в буре и громе, не в молниях, а в дыхании, веянии тихого ветра (3 Цар.,19:12). «Хлада тонка глас», говорит нам церковнославянский текст.
Это уже совершенно новозаветное измерение той удивительной божественной реальности, с которой мы встречаемся в христианской молитве и христианской жизни.
Илия в отчаянии. Он видит, что все рушится, что его слово не находит адресата, что его вопль доходит до неба, но не до людей. Но отчаяние Илии опровергается Словом Божиим, которое говорит, что семь тысяч верных осталось в Израиле, которые не преклонили сердца перед ваалами (3 Цар.,19:18).
Почему мы — не Илия?
Потому что мы очень далеки от того, чем мы должны быть. Илия не был далек, и за ним пошел народ израильский. Там, в Израиле, семь тысяч человек не склонили колена перед ваалами — и этот остаток Израиля продолжил историю Израиля и всей земли. Через них продолжилось свидетельство о Боге. Через них Священная история вела к рождению Богоматери и через Нее — рождению Христа в нашем мире.
Вопрос: а через нас — какая история продолжается? Спасения или гибели? Свидетельства правды Божией или обратного свидетельства?
Когда мы сегодня вспоминаем пророка Илию и его восхождение на огненной колеснице на небеса — давайте посмотрим на себя. Конечно, нам далеко до такой ревности и до такой веры. Но некая ревность и нам присуща — мы давали крещальные обеты, наплевали на диавола в чине крещения и оглашения, сочетались Христу и были миропомазаны. Священник говорил и о нас тоже: «Печать дара Духа Святаго», налагая миром крест на наши органы, запечатывая все их Божественной славой и Божественной благодатью, чтобы нам в земной жизни быть свидетелями жизни вечной.
Вспоминая весь путь земной жизни пророка Илии, его свидетельство и явление на земле, укрепляющее в грядущих веках последних христиан, мы понимаем, что тоже призваны к такому свидетельству, к такой правде. Чтобы кто-то другой через нашу молитву, нашу жизнь и заботу о ближних пришел ко Христу, обрел спасение, внутренне восшел к Богу Отцу, Сыну и Духу Святому и вступил в общение с Ним — в то общение, в которое мы все вступаем в таинстве Святой Евхаристии.
Напомню, что в чине проскомидии, перед литургией, священник, вынимая частицы из просфоры, вспоминает и пророка Илию.
