«В сей день рождеством Предтечи / заостряется секира духовная, / которой пресекаются все восстания страстей, / и таинственно произрастают / плоды покаяния.» (канон праздника)
Тому, кто скончал жизнь свою под мечом, позволительно и при рождении привести на память меч! Лучше подойдем ближе к грозной секире; рассмотрим, как она ныне острится, против кого и чего? И нет ли способа сделать самое острие ее для нас спасительным?
Явление на свет праведника всегда есть великая милость Божия к людям, ибо праведниками стоит и держится весь мир. Но, тем не менее, рождение праведника всегда обличение для мира, есть новый приговор против его соблазнов и страстей, потому что праведники своей противоположностью служат постоянным осуждением для жизни грешников. Не имея пред своими глазами праведников, грешники могли бы говорить, что закон Божий слишком тяжел, а природа человеческая слишком слаба. Но, когда человек, во всём похожий на них, исполняет много даже такого, чего закон Божий прямо и не требует от людей, то уста людей грешных, желающих извинять себя, затворяются невольно. Потому-то мир с таким ожесточением всегда и преследовал праведников, ибо в их жизни видел приговор самому себе.
Такое предназначение – служить осуждением для мира, с особенною силою выражается в жизни тех праведников, которые предопределены возвещать людям их грехи и нужду исправления. В день явления миру каждого из таковых, Богом воздвигаемых, проповедников покаяния, секира гнева Божия подъемлется и острится снова для посечения тех, кои не воспользуются их проповедью, не тронутся их примером, останутся нераскаянными в своих грехах.
Но между всеми праведниками, приходившими в мир для проповеди покаяния, Предтеча Христов Иоанн есть первый и главный. Стоя на пределах двух Заветов, он, судя по его проповеди и делам, кажется, ничего более не видел в продолжение жизни своей, кроме двух предметов: грехов человеческих и Агнца Божия, принимающего грехи мира. «Покайтесь!» (Мф.3:2) – было началом; веруйте! (Ин.6:29) – было окончанием всех его слов. Что содержалось в словах, то самое выражалось и во всей жизни Иоанновой; она совмещала в себе все, что покаяние имеет сурового, а вера – высокого.
Но Иоанна давно уже нет, а секира Иоанна продолжает лежать у корня безплодных дерев, и ныне воспоминанием рождества его острится! Чем и как острится? Разительною противоположностью его жизни нашим нравам и нашей жизни. Ибо что должен чувствовать и ныне каждый грешник, если в нем еще не подавлено грехом всякое чувство добра, что должен чувствовать, воспоминая жизнь Иоанна, и обращаясь от ней к образу своей жизни? Не смущение ли? Не осуждение ли самого себя? Может ли вспомнить о пустыне Иоанновой без упрека совести тот, кто строит чертоги за чертогами? Об акридах и диком мёде – тот, кто не знает счету своим яствам?.. О главе на блюде правителя – тот, который сам среди пиров готов бывает отдать все за предметы похоти плотской.
Но начните всматриваться пристальнее в сей святой образ, заставьте себя размышлять более и более о жизни и проповеди Иоанновой, – и вы увидите, как секира, им указанная, будет видимо приближаться к вам, почувствуете, как в вас много такого, что подлежит необходимо посечению, сознаетесь внутренно, что сад души вашей давным-давно требует лечения. После того вы не будете спрашивать, против кого и чего ныне острится секира духовная? Против всех, кто, возобновляя в себе пороки древних Иудеев, гордость, любостяжание, сладострастие, заслуживают и древний упрек Предтечи. Всем таковым грешникам Иоанн и сейчас, не с брегов Иордана, а с неба вопиет: покайтесь и «сотворите… плоды достойные покаяния! …Не начинайте говорить о себе: именуемся христианами, ходим в храмы, участвуем в Таинствах. Все это без перемены сердца и жизни – ничто. Покайтесь и веруйте в Евангелие, – веруйте не словами, а делом! Иначе и теперь, как было прежде и как будет всегда, и теперь секира при корени древа лежит, и «всяко… древо, еже не творит плода добра, посекается и во огнь» вметается (Мф.3:10).
Растленная природа наша нередко обманывает нас невинною, по-видимому, игрою своих сил, которая, однако же, почти всегда оканчивается тяжкими падениями. Со злом не может быть никакого перемирия: тут брань на смерть; одно из двух: или мы мертвы, а грех жив в нас; или грех мертв, а мы живы. Среднее состояние есть плод самообольщения: его нет и быть не может. Только когда убирается торжество страстей, и нанесён смертельный удар в самое сердце ветхого нашего человека, только тогда начинается новая жизнь, и могут процветать плоды покаяния. Процветать тайно, ибо хотя они родятся в нашем сердце, но корень их далее и глубже – в благодати Духа Святого, действия которой не подлежат взорам нашего разума. Обновленный благодатью грешник, подобно праведной Елисавете, носит в себе нового человека и таится (Лк.1:24), как бы не доверяя чудесам, в нём совершающимся.
Для успеха же в великом деле самоочищения духовного, будем чаще от сует мира переноситься мыслью в пустыню Иоанна и молить его, чтобы он и в нас, как некогда в народе Иудейском, уготовал путь Спасителю. Живя в духе с Иоанном, разделяя по возможности его подвиги, мы, без сомнения, скоро увидим, подобно ему, Агнца Божия, грядущего взять грехи наши. Тогда, приняв от Него, после Иоаннова крещения слез, крещение Духом, мы не согласимся променять духовной пустыни ни на какой земной рай, и со слезами благодарности будем лобызать Иоаннову секиру покаяния, избавившую нас от смерти духовной.
святитель Иннокентий, архиепископ Херсонский и Таврический