Я хотел бы поговорить о Святом Духе в Церкви, — о Нем Самом и о том, что Он совершает и в Церкви, и над нами, как Он воздействует на нас, как действует в нас и через нас.
В 20-й главе Евангелия от Иоанна мы читаем о первом явлении Христа после Его Воскресения. Первые Его слова — слова успокаивающие: мир вам. Того мира, который даровал Христос, не мог дать мир сей. Мир, который дал Христос, наполнил весь дом, остался с Апостолами навсегда. Это тот мир, который сошел на них, когда они обнаружили, что ужас Великой пятницы ушел навсегда, что человеческая ненависть не убила Божественную Любовь, что человеческое общество не смогло исключить Живого Бога из своей среды во тьму внешнюю. Этот мир сошел на них, потому что они знали, что жизнь не была убита, жизнь не угасла, что Бог поистине среди них и что имя Мессии, Эммануил, о котором мы узнаём в начале Евангелия от Матфея (1:23), истинно не только в начале, но как конечная победа: Эммануил, Бог среди нас, с нами Бог.
И затем Господь дохнул на Своих учеников и сказал: Примите Духа Святого. К этому дарованию Святого Духа следует подойти, мне кажется, очень внимательно и вдумчиво. Во-первых, этот дар был сообщен всем Апостолам в их совокупности, всем присутствующим, но никто из них не обладал им по отдельности. С другой стороны, тем, кто присоединился к апостольскому кругу позднее, не было нужды получать как бы дополнительно этот дар. Вы помните, что апостола Фомы не было в тот вечер вместе с прочими Апостолами. Когда неделю спустя Христос снова явился Своим ученикам и Фома был с ними, и Христос укорил его за неверие и предложил осязать раны на руках и в боку, чтобы не остаться неверующим, уверовать, то после исповедания апостола Фомы: Господь мой и Бог мой! (Ин 20:28) — Христос не стал даровать ему Духа, Которого прежде уже приняли другие Апостолы. Поскольку Фома принадлежал к апостольскому кругу, был одним из них, не откололся от них — он вместе со всеми обладал тем, что было вверено их сообществу, всем в совокупности не как группе людей, а как единому целому.
Шло время. Они вместе обладали этим даром Святого Духа, но неспособны еще были приносить плоды Духа, потому что Он был вверен их общности, их единству, но еще не исполнил их, не охватил каждого из них так, чтобы каждый из них мог самолично — пусть и в единстве с другими — действовать во имя Божие. Это произошло через пятьдесят дней, в день Пятидесятницы, когда Дух Святой сошел на них и каждый из них получил дар, принял огненный язык, означавший схождение Святого Духа (Деян 2:3). Никто из них не мог бы обладать Духом, если бы все вместе, в зачаточном единстве как Тело Христово, они не были уже объяты Духом: это было свойственно всем, принадлежало всем и потому могло принадлежать каждому из них. Да, всем, но по-разному. Можно потерять дар Духа. Можно стать чуждым этому Присутствию, даруемому нам в нашей личной жизни, и тем не менее Дух Святой не оставляет Церковь. Скажем, если в древности отступников, тех, кто публично отрекся от Христа и вернулся к язычеству, затем принимали в лоно Церкви, их принимали не только через покаяние, но они должны были снова получить печать Святого Духа. Они стали чужды Ему, потому что сами отреклись от Него.
С другой стороны, не только с богословской точки зрения, но из опыта жизни в Церкви, который у каждого из нас есть, из жизни Церкви в истории или в наши дни, мы видим, что Дух Божий не оставляет Церковь, когда ее члены колеблются, отклоняются от истины, ищут истину, но на пути этого искания впадают в ошибки. Дух Божий всегда присутствует, всегда деятелен, Он призывает, учит, наставляет, действует в нас, обновляет всех нас, остаемся ли мы верными или колеблемся и оказываемся изменниками. Никто не обладает Им, и вместе с тем для каждого, кто входит в апостольский круг, который все расширялся на протяжении веков, — и когда я говорю “апостольский круг”, я не имею в виду духовенство, я имею в виду всех тех, кто связан с апостольской верой, апостольской жизнью, вернее, жизнью Самого Христа, пребывающей, действующей в Его теле, — этот дар Святого Духа составляет условие нашей личной святости.
Если мы поставим себе вопрос, Кто есть Дух Святой, думаю, можно начать с замечания, которое много лет назад высказал Владимир Николаевич Лосский. Он говорит, что Отец открывается в Сыне, через Сына. Сына открывает Святой Дух. Но Сам Дух остается неуловимым. Он еще не явлен так, как Отец явлен в Лице Сына. Откровение Духа, победы Божией, сияние Божественной Жизни явлено самим человечеством. Священномученик Ириней Лионский в одном из своих писаний говорит, что слава Божия — это до конца осуществленный человек. Каждый из нас в отдельности и все вместе, каждый из нас и та общность, которую мы составляем — вот где должно быть видно сияние Духа. Другого не дано. И это ставит нас в совершенно особые отношения с Третьим Лицом Святой Троицы, Господом Духом Святым. Мне кажется, невозможно определить соответствующим образом, Кто такой Святой Дух; мне кажется, самое лучшее, что можно сделать, это подойти к вопросу описательно, в образах, или попытаться уловить через плоды Духа, через Его действование все, что можно уловить о Нем.
Как же тогда понимать, Кто есть Дух Святой и что такое грех против Него? И здесь я хочу подчеркнуть, что то, что я собираюсь сейчас изложить, — это одна из многих и различных догадок, которые были высказаны относительно греха против Духа Святого. Я изложу, как и все, что говорил до сих пор, очень примитивно. Тепло рождается не от пламени, а от того, что горит полено. Тепло исходит из того же источника, что и пламя. Благодаря тому, что есть горящий куст, есть и пламя, и тепло. Одно происхождение, один, единый и единственный источник.
Опять-таки, если эти образы по-своему приемлемы, нам делается понятно, что природу пламени мы познаем только через то, что ощущаем тепло. Только Святой Дух может открыть нам зримое проявление Отца в истории. И таково первое действие и свойство Святого Духа. Он есть Дух Истины. Он открывает нам Истину о Боге и Истину о человеке. Он открывает нам в пророке из Галилеи воплощенного Сына Божия. Он открывает нам значение всех Его слов, Его Слова. Он есть Дух Истины и ведет нас ко всякой истине. И я употребил слово “ведет к” не напрасно, потому что истина — не что-то, что установлено раз и навсегда. Это не утверждение, не система верований, не мировоззрение. Это живая, динамичная реальность. Истина — не что-то, Истина — Кто-то: Я есмь истина (Ин 14:6). И потому, открывая нам Христа во всей полноте, во всем Его содержании, во всем, что Христос Сам открывает нам как Слово, являющее глубины Божества, как Сын, являющий тайну Отцовства, Святой Дух шаг за шагом ведет нас не к новым истинам, а во все новые глубины, ко все большему видению Того, Кто есть Истина.
Святой Дух также открывает нам глубины человека. Он открывает нам и связь, которая есть между нами и Богом. Он исследует глубины человека. Он открывает нам ту глубину, которая глубже психологической области: нашу укорененность в творческом Слове Божием, нашу укорененность в животворном Слове Божием. Он учит нас также совершенно новым отношениям с Богом. Вне отношений со Святым Духом, вне доверительных отношений через Него с Единородным Сыном Божиим мы могли бы говорить о Боге как о Творце, о Вседержителе, Господе и Судии, как о Промыслителе, может быть, как о Спасителе. Но мы не могли бы назвать Его Отцом иначе как чисто метафорически, без реального онтологического взаимоотношения между Ним и нами, без сущностной связи. Это был бы образ, а не глубоко подлинное взаимоотношение. Но постольку поскольку мы связаны со Христом, как связаны члены одного тела, поскольку Дух Божий, почивший на Христе, пронизывает это тело дарами Святого Духа (см. Евангелие от Иоанна и книгу Деяний), постольку тем самым Христос — брат нам, мы единосущны Ему. И это Его собственные слова: Идите и скажите братьям Моим, что они встретят Меня в Галилее (см. Мк 16:7). В этом братстве со Христом мы открываем зачаточным образом, смутно, что такое сыновство и чем может быть отцовство — не в эмпирической жизни нашего надломленного, полного разделения мира; мы открываем в Нем, что значит быть сыном, и через Него мы можем зачаточно, гадательно представить себе, что означает иметь Отца и Кто, Каков может быть этот Отец. В тот момент, когда мы перестаем употреблять такие слова как Господь Вседержитель, Господь Бог, Бог Судия, и бываем способны хотя бы зачаточно произнести Отец, мы можем сказать, что нашей молитвы коснулось веяние Святого Духа. Иначе как силой и действием Святого Духа, через откровение, даруемое силой и действием Святого Духа, мы не можем обратиться со словом Отец к Тому, Кто есть Святой Израилев.
И наконец, как я уже упоминал, приход Святого Духа, то, что Он нам открывает, зачаток всего этого совершается в этом мире, но ведет нас к полноте, которая будет явлена в будущем мире, в Царстве Божием, в жизни вечной. У Святого Духа есть свойство, элемент чисто эсхатологический, принадлежащий исключительно последним вещам, конечному свершению всего. Только когда все будет завершено, все человечество станет в своей славе откровением пребывающего в нем Святого Духа, Который приобщает человечество Божеству, превращает весь мир в место вселения Божия.
Всякий раз при совершении таинств, в частности, таинства Евхаристии, Православная Церковь призывает Святого Духа, молит Его прийти и осенить и собравшуюся общину, и приготовленные Дары. Это не просто своеобразный способ совершить таинственное действие, как бы самый лучший способ освятить Святые Дары. Суть эпиклезы, обращения к Святому Духу, чтобы Он сошел на нас и на приготовленные Дары, в том, что то, что должно совершиться, чтобы хлеб и вино могли стать Телом и Кровью Христовыми, приобщиться Божеству, — принадлежит будущему веку. Это может совершиться только потому, что Дух Божий, дарованный Церкви, пребывающий в ней, действующий в ней державной силой и могуществом Божиим, вводит в историческое время измерение и качество последних свершений, исполнения всего. Иначе это не могло бы совершиться в нашем историческом времени, в нашем состоянии становления. Это вторжение вечности, это расширение нынешнего состояния вещей в то, каким оно будет, когда все достигнет полноты, — вот непременное условие совершения таинства. И это становится совершенно ясно (хотя звучит нелепо с языковой точки зрения) из молитвы в литургии, где мы просим Бога даровать нам сегодня Его грядущее Царство.
Святой Дух в Своем эсхатологическом измерении вещей конечных определяет также, каково должно быть действие христианина, христианское действование. Неповторимая отличительная особенность христианского действования в том, что оно — действие Божие, осуществляемое через человека, будь то отдельный человек или община людей. Христианское действие — это действие Бога, исполненное, совершенное посредством человекаВ Божественном действии всегда есть нечто беспрецедентное, неожиданное, что вносит в ситуацию абсолютную новизну. Пример такого действия Святого Духа, принадлежащего истории, — Воплощение. Воплощение — не только ответ на прошлое человечества и на его состояние текущего момента, когда оно произошло, когда все созрело к этому событию. Воплощение — действие Божие, которое вводит в историческую ситуацию нечто, чего прежде в ней не было. Живой Бог становится частью, частицей человеческой истории, становления человека. И одновременно человечество так соединяется с Богом, настолько включено в тайну Божию, что в Вознесении наше человечество унесено в сердцевину тайны Святой Троицы. Здесь можно видеть, как Святой Дух, осенивший Матерь Божию, осуществил действие Божие, в котором Пресвятая Дева полноправно участвует Своим Се, Раба Господня, да будет Мне по слову твоему (Лк 1:38), и вводит в историю нечто небывшее, новый образ Присутствия Божия.