“И начал ужасаться и тосковать”(Мк. 14, 33). Был ли это страх смерти, пыток и публичной позорной казни? Конечно. Но мы знаем христиан и нехристиан, мужественно шедших на смерть.
Мужество Иисуса несомненно; при этом предсмертная тоска – велика.
Мы, однако, носим в себе смерть – такова наша повреждённая природа; Он – Податель жизни, ею полный, для нас – переполненный и преисполненный. Смерть для Него – противоречащее самой его природе явление. Вот камень в тяжесть гефсиманского борения.
“Грехи наши Он собою вознёс на древо”. Тот, Чьей природе противоречит грех, принимает на Себя тяжесть злобы, ревности, корысти, предательства, трусости, циничных расчётов, жестокосердия… Но Он – в вечности. Он уже совершил Евхаристию, раздав свои Тело и Кровь – из своего крестного завтра. И зло Он в эти ночь и день принимает на Себя – из всех тысячелетий, всё то, с которым мы приходим в исповедальни, и то, в котором никто не кается. Нечеловеческая тяжесть; но Он её несёт.
И несёт Он то, что человеку вынести невозможно, не как герой-сверхчеловек или бесстрастный супермонах: Он идёт к страданию по-человечески, в полной мере проявляя Свою – и нашу – человеческую природу, не стыдясь её, но освящая в этот момент. Теперь для наших страха, тоски, ужаса – есть выход к Свету. Как пишет автор Послания к евреям, “мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха” (Евр. 4, 15).
И, конечно, здесь мощный стимул для нашего испытания совести. Иоанн приводит свой аналог гефсиманской молитвы: “Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего! Но на сей час Я и пришёл”(Ин. 12, 27). Для каждого из нас этот час, требующий внутренней борьбы, приходит в своё время, и не раз. Не всегда мы его узнаём, как не узнал Пётр при допросе Иисуса и как едва не пропустил он его, по легенде, направляясь из Рима (“Quo vadis, Domine?”). Высказать непопулярную позицию, не отказать в просьбе, поддержать гонимого, удержаться от злословия подчас требует мужества или просто — человечности, отказа от эгоизма, преодоления привычного, инстинктивного поведения, остановки на бегу.
Отдельным сюжетом — поддержка братьев. “Душа моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною”(Мф. 26, 38). Как часто отмечаешь просьбу о молитве в суматохе дел, думаешь потом вернуться — и либо забываешь, либо не находишь… Такие ситуации учат не откладывать, останавливаться хотя бы на мгновение — ведь для кого-то его собственная Гефсимания происходит здесь и сейчас.
взято в facebook