Существуют три точки зрения на праздник: небесная, совместная со Христом и земная. Точка зрения Христа — это результат предвечного Совета Троицы. Совместная — это точка зрения сотрудников, причастных к Рождеству, соединяемых постом, молитвой и Христовыми трудами. Праздничная трапеза, елочные приходские спектакли, разговение и походы в гости, это взгляд на Рождество с точки зрения благочестивого потребителя.
В привычной системе координат Рождество всегда одно и тоже, разве только мы потихоньку стареем, а дети вырастают. Одни и те же дни поста, одни и те же песнопения и толкования. Один и то же сценарий детской рождественской интермедии
Но вот, что интересно, в этой интермедии мы сами с годами остаемся во времени на месте. Вифлеем, Вифлеем и еще раз Вифлеем. Почти ни кто из нас не переходит временную грань Рождества. Мы остаемся по эту сторону баррикад или по эту строну иконостаса, даже не думая встать на место тех, кто серьезно называется именем Христа .
В слове христианин корень — Христос. Так значит, мы рано или поздно нужно встать с детского стульчика и посмотреть на мир не глазами пастушков, а глазами Бога. Мы должны уметь видеть мир Его глазами. То есть, стать на Его сторону. Разумеется, что в предвечный Совет Троицы мы проникнуть не можем.
Никто точно не знает как Бог-Отец относится к Богу-Сыну и как они имеют в общении третье лицо Троицы. Это естественно, так как в в коробочке нашей головы, со ста террабайтами памяти, чисто технически не может поместиться информация о Вселенной и того, что над ней. Однако есть богословие. В нем истины открыты силой ума, но чаще силой духа или даже откровением свыше.
С появлением человека возникла некое иное бытие по отношению к Богу. Однако природа Сына не изменилась. Мы наделены подобием Бога по благодати и именно поэтому Его любовь и жертвенность устремилась и к нам. Предвечный совет любви Троицы обернулся для нас тем, что Господь преодолел границу миров и вышел из мира, который нам кажется виртуальным. Во плоти мы Его узнали как Иисуса Христа.
Итак мы видим, что мотивом Рождества для Бога стала жертвенная любовь, усвоенная им в Троице.
Жертвенность Христа неизбежно повлекла Его к Голгофе – фильтру, в котором осел первородный грех. Господь, любя нас, показал нам этот единственный путь в Рай. Идти то хочется, но страшна Голгофа. И если под этим углом посмотреть на Рождество, то оно, как первый шаг к распятию, может показаться не таким уж безудержно веселым, как это принято. Не только Голгофа, но и вся жизнь, без любви – мука и страх. Мы ищем ее и страдаем без нее и одновременно прячемся от этого чудесного дара, без которого все бессмысленно и пусто.
Взгляд холодного сердца превращает Рождество в спектакль. Спектакль в храме, спектакль после службы и буфет после представления. Но священник не массовик-затейник и не пионервожатый на общественных началах. А церковь не клуб для скучающих зрителей. Надо дать себе отчет, что мы пришли в храм не для того, чтобы развлечься и полюбоваться на своих детей, а для того, чтобы как-то начать движение к Богу, потому что в миру этому не научишься. Храм – место нашего изменения.
В норме человек никогда не выходит из храма таким, каким он вошел туда. В норме, мы должны выйти изменившимися.
Пост, как ключ зажигания в моторе, должен завести спящую душу и привести ее в состояние движения. Но придя на исповедь, мы говорим все об одном и том же. Значит мотор не завелся. Если с нами ничего не происходит ни во время поста, ни после него, то это симптом отсутствия духовной жизни. Если это так, то значит, подсознательно ни возвращение в Рай, ни Сам Бог нам не нужны. И двигаться никуда мы не хотим.
Но предположим, мы на некоторое время забылись, а теперь очнулись. Где наше место?
Господь, из горнего мира, принял на себя человеческое тело. Оно принесло Христу ощущение холода, зноя, боли, слезы и помехи связи с небом. Вместе с тем, Он показал, что при некотором усилии ни наше тело, ни весь мир не является роковым препятствием для возвращения в Рай.
С нашей стороны, через это приближение Бога к человеку, нам стало возможно принять свойства небесной природы. Нам напомнили кто мы и показали как войти обратно, что и сделали сотни тысяч святых. Наше маленькое рождество — это не только прохождение собственного пути, но помощь в его прохождении, оказываемая нашим братьям. Это также постоянный диалог с Богом, который всегда рядом и всегда готов помочь. Это личное рождество есть начало того, к чему мы были призваны Богом — быть Его подобием.
Мы по чертежам Бога, скорее ангелы и существа духовные. Христос через Свое Рождество вновь напомнил нам о том, что мы природные жители неба. Он предложил нам снова добровольно принять обратно дары Бога. Мы обладатели фантастически прекрасной небесной природы.
Но мы утратили ощущение реальности горнего мира. Мы очень плохо слышим голос нашего небесного брата ангела-хранителя. А он всегда рядом. Для нас не событие его переживания о нас. Мы очень редко слышим в сердце Голос Бога. И нам не особенно нужны и Его дары. Нам не интересна даже смерть. Мы привыкли жить без голоса неба. Мы привыкли жить в мире, где Бог далеко и высоко. И самое удивительное то, что нам это не кажется удивительным.
Но что тогда мы празднуем в Рождество? Праздник галантерейных подарков и время каникул? В самом деле, Рождество без Христа стало очень популярными и давно не кажется странным.
Или может быть это время когда мы извиняемся перед Богом за нерадивую жизнь и ожидаем, что Он как всегда простит, а мы продолжим жить как жили?
Хотя бы однажды в жизни мы должны дать себе отчет, что такое Рождество для меня, кто я и где я?
По привычке мы встречаем Рождество радуясь и печалясь вместе с Божией Матерью о грядущей судьбе Сына, стоя вне судьбы Иисуса, забыв, как мы давали обещание стать с Ним и на Его стороне. Мы ведь когда-то в самом деле хотели чтобы Его судьба стала и нашей судьбой.
В Рождественский пост мы, найдя свое место, по идее, должны были попробовать принять обратно дары, забытые нами в Раю, которые нам вернул Христос. В этот пост мы должны были прийти в восторг от благодати, снова оказавшейся в наших руках. Мы должны были содрогнуться от силы вернувшейся божественной любви, дарованной нам при крещении и благополучно забытой на года. Мы должны были сломать этот сундук греха, где эти Божественные дары были спрятаны. И главное, нас должно были привести в спокойствие и умиротворение «неожиданная» близость Бога. Но произошло ли это во время поста?
Не редкость принимать такую исповедь:
– Грешен: нарушил пост….
– То есть вы были злы, грубы, жадничали, никого не любили и с Богом не беседовали…
Пауза
– Я вкусил скоромное….
– Но ведь вы, кажется, готовитесь к Рождеству как христианин? Это пастушки и волхвы не ведали Христа. Они не знали, что такое быть Христовым и принесли плоды земли. Но мы христиане носим на себе Имя Христа и должны были подражать Христу, прежде всего в духе. В чем вы уподобились Ему этим постом? Что принесете вы Богу на праздник кроме съеденной травы и рыбы?
Сидя на детском стульчике в партере приходского театра мы думаем, что думать тут совершенно не о чем. Кажется, что Бог, как настоятель, будет нам разыгрывать спектакль, а мы как зрители в этом театре жизни будем только позволять развлекать себя аниматору и кивать головой.
Бесконечная ролевая игра в пастушков с овечками на руках, прилична детям. Это нужно им для вхождения в мир истории большей, чем их маленькая собственная жизнь. Для взрослых христиан естественно понимание своего уникального места в этом мире, определяющегося активным сотрудничеством с Богом. Приняв на себя славу и честь имени Христа, нам также как и Ему, необходимо войти в реальный мир с реальной любовью. Для нас Рождество и пост должны были бы стать развиртуализацией нашей веры. Это время, когда мы должны были не только принять, но и конвертировать дары, полученные нами от Бога, в реальные дела.
Говорят, что взрослые отличаются от детей стоимостью игрушек. Мужчинам считается приличным играться в дорогие машинки и в вышибалу. Женщинам — поздние «дочки- матери» и куклы. Но ведь жизнь не игрушка. Пора встать с детского стульчика и вспомнить о своем небесном величии и призвании. Пора посмотреть на Рождество глазами Христа. Пора, спохватившись, прийти к Христу с первыми плодами работника, вошедшего в ум после долгого безделья. Прийти на праздник хотя бы работником одиннадцатого часа.
священник Константин Камышанов