Архив рубрики «Рекомендуем к прочтению»

Сегодняшняя притча такая ясная, такая простая, но я хотел бы обратить ваше внимание на одну или две вещи в ней. Из притчи ясно, что если мы не прощаем друг другу то малое, чем мы согрешаем друг перед другом, Бог не может простить нам то великое, что мы должны Ему. И это верно; но я хочу задуматься о чем-то другом.

Мы должны друг перед другом столь малым: мы раним друг во друге самолюбие или гордость; мы разрушаем надежды друг друга, мы убиваем друг во друге радость: и также, очень часто, тем, как мы обращаемся друг с другом, мы омрачаем, порочим образ Божий в себе и в других людях. И вот когда речь идет о человеческих взаимоотношениях, о боли, которую мы друг другу причиняем, наш долг может быть прощен, потому что жертва нашего греха, даже если она нас вызвала на грех, или если эта жертва непорочная, получает в тот момент власть простить, подлинно божественную власть упразднить зло, которое мы совершили, и словами Христа „Прости им, Отче, они не знают, что творят” отпустить обидчика, перечеркнуть зло, выпустить на свободу того, кто связал себя узами ненависти, презрения или множеством других вещей.

Но есть в этой притче и другая сторона; в чем дело, почему Христос говорит, что мы должны друг другу сто монет, а Богу – десять тысяч монет: так много, так много? Значит ли это, что когда мы грешим против Него, грех как бы умножается тем, что Бог велик, и оскорбить Его – всегда намного преступнее, чем оскорбить ближнего? Я думаю, такое представление о Боге было бы чудовищным; я думаю, это значит, что когда мы поступаем дурно, не слушая призыва Божия, не следуя Его слову и Его примеру, это помрачает Его образ в нас, разрушает ту красоту, которую Он в нас насадил, которую Он начертал в нас, которой Он нас запечатлел, как собственной печатью. И вот это непоправимо, если только Сам Бог не исправит, если только Сам Бог не обновит то, что одряхлело, не вернет утраченную нами красоту.

В этом смысле мы должны быть очень бережны в наших отношениях с Богом. Проступки друг против друга исправить легко, потому что они малы, они поверхностны; одного слова прощения достаточно. Но то, что мы совершаем над своей душой, над самими собой, когда поступаем против Божией заповеди, Божиего зова, против надежды, которую Бог на нас возлагает, мы не можем исправить, просто сказав: „Я поступил плохо, прости!” Вся жизнь Христа, все Его страдание и смерть на кресте – вот цена, которой восстанавливается то, что мы разрушили и искривили, вместо того чтобы сделать прямым и прекрасным.

Задумаемся над этим, потому что сказать Богу „Прости” означает гораздо больше, чем сказать „Не вмени нам того зла, которое мы сделали, той неправды, которую мы совершили”. Это значит: „Обнови то, что не может быть возрождено человеческими силами”. Так что действительно существует несоразмерность, о которой Христос говорит в притче, между тем, когда мы поступаем неправо на путях Божиих и когда мы поступаем неправо в наших взаимоотношениях друг с другом. Поэтому давайте начнем с этих отношений друг ко другу, станем относиться к каждому человеку, как мы относились бы к святой иконе, поврежденной временем, небрежностью, злобой. Будем относиться друг к другу с благоговением, с лаской: тогда, при нашем обращении к Богу, и Он так же поступит с нами.

Да благословит нас Бог вырасти в полноту той красоты, которую Он насадил в нас и к которой Он нас призывает, и да будет благословение Господа Иисуса Христа, и любовь Божия, и причастие Святого Духа с нами во веки!

митрополит Антоний Сурожский

Сегодня мы празднуем день Успения Святейшей всех святых — Божией Матери. Она уснула сном земли; но как Она была живой до самых глубин Своего естества, так и осталась Она живой: живой душою, вознесшейся к престолу Божию, живой и воскресшим телом Своим, которым Она предстоит теперь и молится о нас. Поистине Она является престолом благодати; в Нее вселился Живой Бог, в утробе Ее Он был, как на престоле славы Своей. И с какой благодарностью, с каким изумлением мы думаем о Ней: Источник жизни, Живоносный Источник, как называет Ее Церковь, прославляя Ее в одной из икон, — Живоносный Источник, Богородица, кончает Свою земную жизнь, окруженная трепетною любовью всех.
Но что же Она оставляет нам? Одну только заповедь и один дивный пример. Заповедь — те слова, которые Она сказала слугам в Кане Галилейской: Что бы ни сказал Христос — то исполните… И они исполнили; и воды омовения стали добрым вином Царства Божия. Эту заповедь Она оставляет каждому из нас: пойми, каждый из нас, слово Христово, вслушайся в него и не будь только слушателем, но исполни его, и тогда все земное станет небесным, вечным, преображенным и прославленным…
И Она оставила нам пример: о Ней говорится в Евангелии, что каждое слово о Христе и, конечно, каждое слово Христово Она складывала в Свое сердце как сокровище, как самое драгоценное, что у Нее было…
Станем и мы учиться так слушать, как слушают всей любовью и всем благоговением, вслушиваться в каждое слово Спасителя. В Евангелии много сказано; но сердце каждого из нас отзывается то на одно, то на другое; и на что отозвалось мое или твое сердце — это слово, сказанное Спасителем Христом тебе и мне лично… И это слово нам надо сохранить как путь жизни, как точку соприкосновения между нами и Богом, как признак нашего родства и близости с Ним.
И если так будем жить, так слушать, так складывать в сердце своем слово Христово, как сеют семя во вспаханную землю, тогда и над нами исполнится то, что Елизавета сказала Божией Матери, когда Она к ней пришла: Блаженна веровавшая, ибо исполнится все, сказанное Тебе от Господа… Да будет это и с нами; да будет Матерь Божия нашим примером; воспримем Ее единственную заповедь, и только тогда прославление Ее нами в этом святом храме, который Ей дан в жилище, будет истинным, потому что мы поклонимся тогда Богу в Ней и через Нее и духом и истиной.

митрополит Антоний Сурожский

 

Божия Матерь вошла в историю Церкви, вошла очень емко, ярко, в полноте. Кого любят больше, чем Божию Матерь? я не говорю о Боге, я говорю о Церкви. Божия Матерь – не Бог, Она – член Церкви, в принципе такой же, как и мы. Только роль Ее конечно же не такая, как у нас, а действительно, какова Ее роль в Церкви?

Всегда указывают на Кану Галилейскую, где был брак и где Матерь Господа идет к Иисусу и просит Его, даже не просит, а просто сообщает о том, что на столе не хватает вина и свадебный пир может омрачиться^[95]. Это событие в нашем православном сознании воспринимается как указание на предстательство Божией Матери, т. е. Она ходатайствует за людей, Ей есть до нас дело.

Действительно, как мы поем на Успение, Она от земли преставилась, но землю не оставила и действительно остается в жизни земной Церкви. Когда Иисус страдал на Кресте, Его Матерь стояла рядом, здесь же стоял Иоанн Богослов. Обращаясь к Иоанну, Господь говорит: Се, Матерь твоя!(Ин. 19:27), – а обращаясь к Матери: Жено! Се, сын Твой (Ин. 19:26). Уходя из жизни, Иисус заботится о Своей Матери, это лежит на поверхности. Но православное сознание всегда отмечало и более глубинный смысл этих слов. Матери Господа усыновляется Иоанн Богослов – апостол. Мы с вами составляем Апостольскую Церковь, т. е. Церковь, основанную на апостолах. И если Мария является Матерью апостола, то, значит, Она является Матерью и всем нам, Матерью всей Апостольской Церкви. Действительно, всякий человек из апостольских уст услышал евангельское благовестие, от апостолов принял Святое Крещение, если не от тех двенадцати апостолов, то от их преемников, епископов и пресвитеров, тем самым мы усыновлены Божией Матерью. Мы все – Ее дети. Следовательно, Богородица в истории Церкви является Матерью.

Как в доме, где есть отец, глава семейства, а есть мать, так и в Церкви: есть Бог – Отец, Творец и Спаситель, а есть Мать. И Матерь Господа – из нас, из людей, и мы Ее дети. Она не с неба пришла, это – не четвертая ипостась Божия. Ее роль, которая прослеживается в течение всех веков христианской истории, – это роль материнства.

 

Мнение Екатерины Васильевой, народной артистки  и матери священника Дмитрия Рощина о причащении детей , а более — о родительских ошибках.

«Я каждый день наблюдаю, как родители приносят или приводят своих детей в храм приобщить Тела и Крови Христовых. Преимущественно это одни и те же люди. И большинство из них сами не причащаются. Я думаю, что это происходит во многих храмах. Но это неправильно. В этом есть что-то нехристианское. Причащают – чтобы не болел, чтобы телесно укреплялся, быстро набирал в весе и росте, хорошо учился, был удачлив… О духовной жизни не думают. Они ее подменили заботой о телесном здоровье ребенка и собственном душевном комфорте: дескать, мы выполнили свой долг! Ни о какой духовности здесь речи не идет.

Иконопочитание

Икона – достояние и плод церковного и молитвенного опыта и должна основываться на принципах плоскостного изображения и обратной перспективы, иконографической диспропорциональности, условности и символизма^[91]. То есть икона должна нас вести в Царство Божие, а не создавать иллюзию нашей сопричастности жизни Спасителя или Божией Матери. Это очень важно. Икона должна возбуждать не чувственность, а молитвенный дух.

Изображения Богородицы подразделяются на сотни иконографических разновидностей: это и «Всех скорбящих Радость», и «Млекопитательница», и «В родах Помощница», и «Умиление», и «Знамение», и «Взыскание погибших», и «Умягчение злых сердец»… Каждое из этих наименований отмечено поэзией и богословской глубиной, раскрывая различные стороны духовного присутствия Божией Матери в Церкви.

Часто на православных иконах Божия Матерь изображается с тремя восьмиконечными звездочками на челе и плечах, означающими ее приснодевство. Звездочка, помещенная на челе, означает, что Она была Девою до Рождества, на правом плече – в Рождестве и на левом – после Рождества Христова. Это – один из богородичных иконографических символов.

Вообще-то говоря, икона по своему предназначению не призвана творить чудеса. Догмат иконопочитания, принятый на VII Вселенском Соборе, звучит примерно так: честь, которая воздается образу, переходит к Первообразу; зрим образ, а прозреваем Первообраз. Отец Павел Флоренский в своих трудах много писал об иконах, у него есть замечательная работа «Иконостас». Он пишет о том, что «икона – окно в невидимый мир». Именно эта функция и является основным назначением иконы. Но так уж устроен человек, что это главное предназначение на религиозно-бытовом уровне отошло куда-то в тень и для очень многих почти не имеет значения. При этом образ начинает восприниматься как своего рода амулет, как талисман, как нечто, производящее чудо. Становится несущественным, каноническая это икона или нет, виден ли лик или он стерт. Наоборот, в этом случае интерес лишь усиливается: старую икону человек любит еще больше, хотя никакое взирание на образ уже невозможно. То, что установил VII Вселенский Собор в отношении иконопочитания, уже нереализуемо, да верующему это и не важно, потому что не для этого ему нужна икона. Главное для него – не молитвенно созерцать икону, а приложиться к ней. Мы часто наблюдаем это в наших храмах. Человек подходит, осеняет себя крестным знамением, прикладывается к образу и отходит, даже не удосужившись посмотреть, что за икона лежит на аналое.

Хочется достичь более просвещенного отношения к иконе. Ведь именно неразумное отношение порождало и порождает иконоборчество. Древние приверженцы ересей потому и боролись с иконами, что люди соскабливали порой краску с икон и добавляли ее в тесто для просфоры – хлеба, на котором будут служить Евхаристию. Нечто подобное происходит и в наше время, и протестантское отрицание икон возникло не на пустом месте.

Еще до III Вселенского Собора святой Григорий Богослов весьма категорично заявил, что не именующий Деву Марию Богородицей не является христианином. Почему? Потому, что не называть Марию Богородицей означает не признавать, что Рожденный Марией есть Бог. Именно эта мысль была в то время чрезвычайно важна. В сегодняшней православной среде она уже не актуальна. Либо ты в это веришь и ты православный, либо не веришь и к христианству вообще и к Православию в частности никакого отношения не имеешь. Тогда же слово «Богородица» прошло сквозь «сито» соборного осознания именно для того, чтобы подтвердить, что Мария родила не просто Человека, а родила Ту Плоть Человеческую, в Которой обитала Вся Полнота Божества. Таким образом, термины «Богородица» и «Божия Матерь» окончательно утвердились в сознании христиан спустя четыреста тридцать лет после того, как Мария родила Спасителя.

Теперь же православное величание Богородицы прочно вошло в наше догматическое, вероучительное сознание, хотя действительно самым безупречным остается термин, предложенный Несторием, – «Христородица». Мария родила Христа. Тут и объяснять ничего не надо. Но раз не надо ничего объяснять, значит, и глубина скрытого смысла невелика. Ведь и так все знают, что именно Она родила Иисуса Назарянина. В этом выражении нет богословия. А в слове «Богородица» оно есть.

О догмате почитания Богородицы в Церкви. Существует ли он вообще? Иными словами, является ли Дева Мария предметом нашего исповедания? в «Символе веры» поется: «Верую во единаго Бога Отца…», «…в Господа Иисуса Христа…», «…в Духа Святаго…», «…во едину Святую Соборную и Апостольскую Церковь», «…чаю воскресения мертвых…». Вот, собственно, и все, во что нам надлежит верить. Можем ли мы сказать, что верим в Божию Матерь? в «Символе веры» из людей упоминаются лишь Понтий Пилат и Дева Мария, причем не как объекты веры, а как участники определенных событий, связанных с Сыном Божиим, о Понтии Пилате сказано: «…распятого при Понтийстем Пилате…», о Марии – «…от Духа Свята и Марии Девы…».

Это очень важно: веровать надлежит именно в Бога. Попросту говоря, мы должны быть «боговерующими» людьми. Дева Мария, Понтий Пилат, апостолы, пророки – мы не говорим, что верим в них, хотя они и участвуют в нашей вере, причем участвуют очень активно и деятельно.

В самом Священном Писании Мария иначе и не именуется. Такие выражения, как «Богородица», «Божия Матерь» или «Приснодева», отсутствуют, но существуют в литургической и молитвенной практике Православной Церкви. Они возникали исторически, хотя мы не можем утверждать, что их использовали апостолы, иначе это было бы отражено в Новом Завете. Более того, такая терминология не характерна и для ранней христианской письменности – трудов мужей апостольских/

Мужи апостольские – это прямые ученики апостолов, т. е. «второе поколение» христиан. А вот в сочинениях «третьего поколения», у апологетов, таких как Иустин Философ, эти выражения уже появляются, хотя широкое распространение получают лишь начиная с IV столетия.

Иными словами, в почитании Богородицы прослеживается определенная историческая динамика. Выделим несколько наиболее существенных моментов, сославшись на широко известное, классическое пособие митрополита Макария, посвященное православному догматическому богословию. Церковь исповедует, что Мария – Приснодева. Слово «присно» – означает «всегда», т. е. Она была Девой до Рождества, в Рождестве и после Рождества Иисуса. Иконографически это отображается звездочками, помещаемыми на Ее челе и плечах.

Придается ли этому какое-то особое значение? Преподобный Серафим Саровский – не догматист, не человек, занимавшийся учением Церкви, его духовный путь был иным: это отшельник и великий старец, тем не менее предлагал внести дополнение в «Символ веры», сделать то, что кажется крамольным почти любому православному человеку. Серафим Саровский предлагал привнести приставку «присно» в ту часть «Символа веры», где говорится о вере во Христа, «воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы». Преподобный считал правильным произносить «и Марии Приснодевы». Для него это было очень важно и как-то по-особому пережито.

Конечно, убогого старца из Сарова никто из имевших власть архиереев слушать не стал. Никаких Соборов не собирали, никаких новшеств не внесли. Но, поскольку преподобный Серафим занимает чрезвычайно высокое место в духовной иерархии, к его мнению следует прислушаться.

На каком основании мы исповедуем, что Мария – Дева? Для начала приведем библейское обоснование. Во-первых, это пророчества Исаии, которые воспроизведены в Евангелии от Матфея: Се, Дева во чреве приимет и родит Сына (Ис. 7:14). Матфей в начале своего Евангелия повествует, как это произошло:

Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святаго (Мф. 1:18).

Подчеркивается: …прежде нежели сочетались они… То есть Она рождает именно Девою. Далее говорится:

А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: «Се, Дева, во чреве приимет и родит Сына…» (Мф. 1: 22–23).

Таким образом, Библия однозначно свидетельствует о том, что Мария приняла во чреве, будучи Девой. Не принимать это – значит отвергать свидетельство Евангелия, свидетельство Священного Писания. Все христиане знают историю Благовещения, описанную в Евангелии от Луки. Архангел Гавриил возвещает Марии, что Она примет во чреве. Мария не понимает, как это может произойти, и Гавриил объясняет:

Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим (Лк. 1:35).

Иными словами, Она принимает в утробе Своей от Духа Святого. Слово «Приснодева» означает, что Мария, родив, останется Девою. Следует признать, что прямого указания на это в Евангелиях нет, тем не менее вера Церкви на сей счет однозначна и никогда и никем не оспаривалась.

Победитель есть Бог наш, и все благие и прочные победы с начала и до конца времен принадлежат Ему.

Он побеждает беспорядок во вселенной и устанавливает порядок.

Он побеждает вызванный грешниками беспорядок среди людей и восстанавливает порядок. И когда худшие из людей взбираются на первые места, а лучшие опускаются на последние, Он опрокидывает беспорядок сей, и первые становятся последними, а последние — первыми.

Он побеждает заговоры и интриги злых духов против рода человеческого и разгоняет их, как ветер разгоняет отвратительный смрад.

Он побеждает всякое оскудение: там, где мало, Он умножает, а там, где вообще ничего нет, творит изобилие.

Он побеждает болезни и страдания; скажет лишь слово — и болезни и страдания исчезают: слепые видят, глухие слышат, немые говорят, расслабленные встают и ходят, прокаженные очищаются.

Он побеждает смерть, и когда Он повелевает, смерть отпускает из своих челюстей жертвы свои.

Он царствует над бескрайним Царством Сил Небесных, Ангелов и святых; над Царством Небесным, по сравнению с коим царство мира сего тесно и темно, как материнская утроба для младенца.

Он приказывает элементам и тварям мира сего, и ничто не может воспротивиться Его приказу, не обрекая себя при этом на вечную гибель.

День за днем, победа за победой. История мира сего есть ряд Божиих побед, проявление Божией силы и непобедимости. Он кроток, как агнец, но сотрясает небеса и землю. И когда Он дает Себя унизить, то этим делает очевидным Свое величие; и когда Он дает Себя заплевать, то этим делает очевидной нечистоту всего, что не есть Он; и когда Он дает Себя заклать, то этим делает очевидной Свою жизнь.

Словно на бледной картине, показывает нам Бог Свой свет через солнце; Свою силу — через бесчисленные огненные тела вселенной; Свою премудрость — через устройство вещей и существ во всей вселенной; Свою красоту — через красоту твари; Свою милость — через заботливое попечение обо всем, созданном Им; Свою жизнь — через все живущее. Но все это является лишь мгновенным и бледным отражением Его свойств; все это — лишь огненные слова, написанные в густом дыму.

Что означает свет, если не победу над тьмой? И что означает сила, если не победу над слабостью? И что есть мудрость, если не победа над безрассудством и безумием? И что есть красота, если не победа над безобразием и уродством? И милость не означает ли победы над злобой, ненавистью и завистью? И жизнь — разве не Божественная победа над смертью?

Как думаете вы, следующие за Христом и во имя Его крестившиеся? Не одержал ли Христос побед, каковых не одерживал никто и никогда от сотворения мира? Не чувствуете ли вы ежедневно, что следуете за величайшим Победителем всех времен и народов? И что вы называетесь именем Того, Кто все может и все ведает; Кто Своею красотою украшает все творения, и Своею милостью милует их, и Своею жизнью их живит?

Если вы этого не чувствуете, мало вам пользы в том, что вы следуете за Христом и именуете себя Его именем. Только чрез Господа нашего Иисуса Христа вы можете без сомнения и колебания веровать в полную победительную силу Бога Живаго над всякою тварью, над всякою стихией и над всяким злом в мире. Только Господь наш Иисус Христос может дать вам смелость жить — и смелость пройти чрез смерть. Только Он может оправдать вашу надежду в жизнь лучшую, чем сия тленная жизнь. И только Он может воспламенить вас любовью ко всякому добру. Ибо Он есть живая и воплощенная победа Божия над миром.Мужайтесь: Я победил мир (Ин 16, 33), — сказал Христос Своим ученикам, а через них — и всем нам. Будем мужаться: наш Господь и Спаситель Иисус Христос победил мир. Евангелие есть книга Его побед, свидетельство Его всемогущества. История Церкви до нынешнего времени — и до конца времен — есть еще более пространная книга Его побед. Усомнившийся потеряет плоды этих Его побед. Потому без всякого сомнения приступим к толкованию сегодняшнего евангельского чтения, описывающего одну из великих побед Христовых над физическою природой.

И тотчас понудил Иисус учеников Своих войти в лодку и отправиться прежде Его на другую сторону, пока Он отпустит народ (Мф 14, 22). Сие было после преславного чуда умножения хлебов, когда Господь пятью хлебами и двумя рыбами накормил пять тысяч человек, не считая женщин и детей, а после еды набрали оставшихся кусков двенадцать коробов полных. Теперь Господь предусматривает и предуготовляет новое преславное чудо, о коем ученики Его даже не подозревают. Первое предуготовление состоит в том, что Он понуждает Своих учеников без Него войти в лодку и отправиться на другой берег. Второе — в том, что Он отпускает народ. А третье — в том, что Господь восходит еще выше на гору и молится наедине. И, отпустив народ, Он взошел на гору помолиться наедине; и вечером оставался там один(Мф 14, 23). Два раза употребляется слово один, дабы сильнее подчеркнуть уединение, которого Господь намеренно искал и которое обрел, отпустив народ. Гора, уединение, темнота. Таковы условия, в коих человеку легче всего ощутить близость Духа Божия; таковы условия сладчайшей молитвы. Все, что делал Господь наш Иисус Христос, делал Он нам в назидание и во спасение. Ибо Он пришел на землю, чтобы учить нас не только словами, но и делами, и событиями, и каждым Своим жестом и движением. Он восходит на гору, ибо на горе — самая глубокая тишина; Он остается один, ибо уединение означает удаление от мира сего; Он молится в темноте ночной, ибо ночная темнота является завесою для очей, которые более всего мешают уму и размышлению, перебегая с предмета на предмет. Сия молитва Христова на горе имеет и свое сокровенное внутреннее значение. Отпустить народ, взойти на гору, остаться в одиночестве и в темноте — что все это значит? Отпустить народ — означает отложить в сторону все представления о мире и все воспоминания, волнующие нас и к нему привязывающие, и, от мира освободившись, возвысить свой ум в молитве к Богу. Что означает взойти на гору? Означает иметь ум, сердце и душу горé ко Господу, близ Бога, в присутствии Божием. Тот, кого мир притягивает к себе интересами бесчисленными, как люди в толпе, не может в то же время возноситься горé, туда, где человек остается наедине со своим Творцом. Что означает одиночество? Означает душу обнаженную, душу такую, какая она есть. Удалившись от мира, человек ощущает страшное одиночество. Люди, которых разочарованность в мире привела к этому страшному одиночеству, обычно оканчивают жизнь самоубийством, если не сумеют подняться на ту высоту, где человек находит Бога. Что означает темнота? Означает полное отсутствие какого бы то ни было света мира сего. Для уединенного молитвенника весь этот мир погружается в непроглядную тьму, в которой для него постепенно разгорается заря света Небесного, от Бога исходящего, и освещает новый мир, бесконечно лучший и бесконечно более светозарный, чем этот. Итак, сие суть четыре ступени молитвы и их внутренний смысл. В этом событии, бывшем со Христом, они представлены образно как роспуск народа, восхождение на гору, одиночество и темнота.

Но сия уединенная молитва Господа нашего Иисуса Христа еще более поучительна для нас, если принять во внимание, чтó произошло до нее и чтó должно было произойти после. Перед этою молитвой Господь сотворил неслыханное чудо умножения хлебов, а после нее пошел по морским волнам, словно по суше, до самой средины моря. Хотя оба чуда Он совершил Своею собственной Божественной силой, кою имел прежде создания мира и коя не разлучалась от Него и тогда, когда Он пребывал во времени и во плоти, — все же Он молился и в храме с народом, и один в месте пустынном. Трудно кому-либо из нас войти в таинственные личные побуждения сих молитв Господа нашего Иисуса Христа. Конечно, этими молитвами Единородный Сын Предвечного Отца и на земле продолжал и свидетельствовал неизменное единство Свое со Отцем Своим и Духом Святым. Но, кроме того, совершенно ясен урок, который Господь дал нам примером Своей молитвы. Молитве должно предшествовать доброе дело, ибо тогда молитва помогает. Сначала мы должны засвидетельствовать свою веру добрым делом, а уж затем исповедать ее словами. Далее, молитва приносит пользу только тогда, когда мы собираемся сотворить доброе дело и взываем к Богу о помощи. Молитва же, содержащая просьбу о Божией помощи в злом деле, не только бесцельна, но и богохульна. Творить зло и молиться — все равно что сеять бурьян и требовать от Бога, чтобы выросла пшеница.

Пред началом всякого дела благого мы должны прибегнуть к Богу в молитве, прося у Него благодати, помощи и содействия, дабы предстоящее нам дело было совершено достойно и добросовестно. По окончании же всякого дела благого мы должны встать на молитву и поблагодарить Бога за то, что Он удостоил и сподобил нас сие дело совершить. Одним словом, все доброе, что мы имеем, или сотворили, или пережили и увидели, или услышали и прочитали, — все, все без исключения дóлжно полностью приписывать Богу, а не себе, не своим силам, не своему уму или праведности. Ибо мы пред Господом ничто. И если Господь наш Иисус Христос после таковых величайших чудес являет кротость, смирение и послушание пред Отцем и Святым Духом, будучи Им равен по вечности и естеству, как же нам не являть кротости, смирения и послушания по отношению к своему Создателю, Который сотворил нас из ничего и без помощи Которого мы не можем ни минуты просуществовать, а тем более сделать что-нибудь благое?

А лодка была уже на средине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный. В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю (Мф 14, 24–25). Когда ученики вечером спускали лодку на воду, море было спокойным, однако затем подул противный ветер, поднялись огромные волны, какие часто бывают на том море, лодку качало из стороны в сторону, и ученики были в большой беде и великом страхе. Господь наш Иисус Христос все сие предвидел, но Он намеренно хотел подвергнуть Своих учеников опасности, чтобы они почувствовали свое полное без Него бессилие и вера их в Него утвердилась. Чтобы они вспомнили о той ранее бывшей морской буре, когда Он был с ними в лодке и они, устрашенные, разбудили Его криком:Господи! спаси нас, погибаем (Мф 8, 24–25), — вспомнили и пожелали, чтобы Он и теперь был с ними. Чтобы они заранее ощутили и познали истинность Его святых слов, кои Он скажет им только при расставании: без Меня не можете делать ничего (Ин 15, 5). Во время той, прежней, морской бури ученики подверглись меньшему искушению, а их вера — более легкому испытанию. Ибо тогда Он был с ними в лодке, но только спал. Теперь же, во время этой второй бури, им было попущено намного более сильное искушение и гораздо серьезнее испытывалась их вера. Ибо Он отсутствовал, Он был вдали от них, на горе в пустынном месте. Как докричаться до Него? Как поведать Ему о своей беде? Кто передаст Ему: Господи! спаси нас, погибаем (Мф 8, 24–25)? Нéкому. Ученики в тот момент считали себя обреченными на гибель. Как будто может погибнуть ходящий в законе Господнем! Ах, сколь дивное поучение праведнику: не отчаивайся на пути, которым тебя управляет Господь; веруй, что Пославший тебя печется о тебе и знает о бедах твоих, но не сразу поспешает на помощь, дабы искусить твою веру, словно злато огнем.

И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали (Мф 14, 26). Или уже рассветало, или ночь была лунная, или же Господь просиял во тьме светом Фаворским — этого мы знать не можем. Главное, что Он стал видим ученикам. Увидев Его на волнах морских, ученики исполнились страха неописуемого. Страх сей был сильнее страха бури и предстоящей гибели. Они не ведали об этой силе своего Господа, о таковой Его власти над природою. Ранее Он им этого не открывал. Они лишь видели, как Он повелевал морю и ветрам, но не знали, что Он может идти по воде, как по суше. Разумеется, они могли и должны были понять это из того, предыдущего чуда. Ибо Тот, Кто может запретить морю волноваться, а ветру — дуть, несомненно может и ходить по воде, как посуху. Но ученики не были еще духовно зрелыми; они еще были маловерны. Христос же и сотворил сие новое чудо, чтобы укрепить в них веру. Это призрак, — подумали и вскричали ученики, объятые великим страхом. Это какое-то привидение. Или, может быть, сам сатана, принявший вид их Учителя. Ведь их Учитель борется с сатаной и его слугами в мире сем! Они это знали; они это видели. И теперь они могли подумать, будто сатана нашел удобный случай их умертвить, подсторожив их, друзей Христовых, одних и в большой опасности. Чего только не приходило им в голову! Конечно, приходило все то, что и сегодня в опасностях, встречающихся на путях Божиих, пришло бы в голову маловерным.

 

Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь (Мф 14, 27). Видите ли вы, что Господь недолго подвергает людей Своих тягчайшему искушению? Ему ведом был их страх, ужасный страх при виде мнимого призрака, и потому Он поспешил спасти их от страха сего — тотчас Он сказал им: ободритесь. Тотчас! Видите, как Он ободряет их, возвращая им, так сказать, дыхание жизни, которое они чуть не потеряли от страха: ободритесь… не бойтесь, —Он дважды повторяет почти одни и те же слова ободрения. О сладчайший глас! О животворные глаголы! От гласа сего бесы бежали, болезни исчезали, мертвые воскресали. Да что говорить? Глас сей повелел быть небу и земле, солнцу и звездам, Ангелам и людям. Глас сей есть источник всякого блага, источник живота, источник здравия, премудрости и радости. Ободритесь; это Я, не бойтесь. Не каждый может услышать эти слова, но слышат их праведники, страдающие за Господа. Не всякий и не во всяком страдании слышит Христа. Ибо как услышать Господа тому, кто страдает из-за своих грехов и неправд? Услышит Его лишь тот, кто страдает за веру в Него. А ведь ученики страдали за веру во Христа — страдали для того, чтобы вера в них утвердилась.

Петр сказал ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде (Мф 14, 28). Сии слова выражают сколько радость Петра, столько же и его сомнение. Господи! — ликует радующееся сердце; если это Ты, — говорит сомнение. Позднее, утвердившись в вере, Петр так не говорил. Когда воскресший Господь явился на берегу того же самого Геннисаретского моря, Петр, услышав от Иоанна слова: это Господь, —опоясался одеждою, — ибо он был наг, — и бросился в море (Ин 21, 7). Тогда он не усомнился, что это Господь, и не убоялся броситься в море. Но здесь он еще не оперился духовно, был еще маловерен, почему и сказал: если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде.

Он (Иисус) же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу (Мф 14, 29). Пока Петр имел веру, он шел по воде,но как только его охватило сомнение, он началутопать. Ибо сомнение порождает страх. В глубинном смысле выйти из лодки и пойти по воде, чтобы подойти ко Господу нашему Иисусу Хрис¬ту, означает отделиться своею душою от тела, от попечений телесных и от любви телесной и отправиться опасным путем, ведущим к миру духовному, ко Спасителю. Такие мгновения бывают и у обычных верующих, у маловерных, у коих радость о Господе смешана с сомнением. Часто у них возникает желание отделиться от своего телесного облачения и пойти ко Христу, Царю мира духовного; но, быстро почувствовав, что утопают, они возвращаются к своему телу, словно в лодку на волнах. Только великие мужи желаний духовных, величайшие подвижники рода человеческого после долгих упражнений в постоянстве веры могли выйти из своей телесной лодки и пойти по бурному морю духовному в сретение Царю Христу. И только они до конца испытали и страх этого расставания с лодкой, и ужас, наводимый бурею и ветрами, и неизреченную радость встречи со Христом. Сие отделение духа от лодки тела испытал в земной жизни апостол Павел и многие другие святые после него. Какая радость и сладость ждала великого апостола в конце опасного пути, показывает его радостное восклицание: Таким человеком могу хвалиться (2 Кор 12, 5).

Однако посмотрим, что произошло с Петром, в то время еще маловерным! Но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня (Мф 14, 30). Почему, не убоявшись моря, он испугался ветра? Потому что был словно малое дитя, делающее первые шаги. Ступило дитя несколько раз, но тут кто-то засмеялся, и оно шлепнулось на землю! Так случается и в нашем духовном полете: мелочи нам препятствуют, останавливают и возвращают назад.

Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! Зачем ты усомнился? (Мф 14, 31) Разве и мы тысячи раз не утопали в опасных волнах житейского моря, пока некая невидимая рука не простиралась к нам, не поддерживала нас и не спасала от опасностей? Кто из вас не сумел бы поведать хоть о нескольких случаях, когда невидимая рука неожиданно помогала ему в беде? Все вы это знаете, все вы такие истории рассказываете и пересказываете, да даже и признаете существование спасшей вас невидимой руки. Но, к сожалению, мало среди вас тех, кто хотя бы чрез посредство своей совести услышал укор невидимых уст: маловерный! Зачем ты усомнился? Зачем ты усомнился, друг, в том, что Божия рука близ есть? Зачем не прославил Бога в минуту величайшей опасности? Разве усомнился Авраам, приведя своего единственного сына к жертвеннику на заклание? Не спас ли Бог его тогда? Разве, прославив в персях китовых Бога, не был спасен Иона: Когда изнемогла во мне душа моя,— говорит он, — я вспомнил о Господе, и молитва моя дошла до Тебя, до храма святого Твоего (Иона 2, 8). Разве три отрока в огненной пещи вавилонской, не усомнившись, не спаслись верою? И прозорливый Даниил во рве львином? И блаженный Иов в язвах на гноище? И тысячи и тысячи других, коих гонители подвергали величайшим мукам за веру Христову, разве они усомнились? Зачем же ты усомнился? Но Господь много раз подавал тебе нечаянное спасение невидимою рукою Своею, даже когда ты не уповал на Него. И потому хотя бы теперь вспомни о благодеяниях Божиих, и покайся в своем маловерии, и укрепись в вере, и с этого дня во всякой опасности прославляй и призывай имя Господне — и спасешься. Прославь Бога среди опасностей, а не тогда, когда они уже миновали. Но не отчаивайся и в том случае, если ты проявил маловерие. И Петр был маловерен, однако со временем утвердился в вере и сделался в истине крепким как камень. И Фома был маловерен, но Господь умножил в нем веру. И многие величайшие святые были сперва маловерны, а затем стали постоянны и тверды в вере Христовой. Послушай, что говорит блаженный Давид: На Бога уповах, не убоюся, что сотворит мне человек? Во мне, Боже, молитвы, яже воздам хвалы Твоея, яко избавил еси душу мою от смерти, очи мои от слез, и нозе мои от поползновения, благоугожду пред Господем во свете живых (Пс 55, 12–14). Так говорит истинно верующий, на примере собственной жизни познавший, что у него и волосы на голове все Богом сочтены и что ни одна из малых птиц — а тем более человек — не упадет на землю без воли Божией.

И, когда вошли они в лодку, ветер утих (Мф 14, 32). Как только Христос вошел в лодку, ветер перестал дуть. Не сам собою ветер утих, но по повелению Господа нашего Иисуса Христа. Ибо хотя здесь не говорится прямо, как при описании той первой знаменитой бури, что Христос запретил ветрам и морю (см.: Мф 8, 26), тем не менее это понятно и так. Несомненно, евангелист Матфей полагает, что ветер утих если не по явному, то по тайному повелению Христову. Яснее сие выражает евангелист Марк, говоря: И вошел к ним в лодку, и ветер утих (Мк 6, 51). Однако из этих слов не следует, что Христос гласно запретил ветру. Ветер был успокоен самим Его могуществом и мыслью. Внутренний смысл сего вхождения Христова в лодку и усмирения ветра достаточно ясен. Когда Живый Господь наш Иисус Христос войдет в лодку нашего тела, чрез святое ли причастие, или чрез молитву, или каким-либо другим благодатным путем, ветры страстей в нас утихают и лодка спокойно плывет к своему берегу. Бывшие же в лодке подошли, поклонились Ему и сказали: истинно Ты Сын Божий (Мф 14, 33). Когда Господь первый раз укротил морскую бурю и запретил ветрам, ученики говорили, как и другие обычные маловерные люди: кто это, что и ветры и море повинуются Ему?(Мф 8, 27) Но с тех пор они видели от своего Учителя многие знамения и слышали многие поучения, так что вера в них уже достаточно окрепла. Теперь, при сем новом могущественном чуде, они больше не спрашивают: кто это? — но, преклонив пред Ним колена, исповедуют: истинно Ты Сын Божий. Это первый раз, когда ученики исповедуют Иисуса Сыном Божиим. Безусловно, среди них был и Иуда. Разумеется, и он исповедал сие, однако позднее из-за своего сребролюбия он полностью отрекся от Господа и Учителя своего. Отрекался, правда, и Петр, притом три раза, но отречение Петрово было минутным, страха ради, и Петр тут же и покаялся, горько плача. Глубинный смысл слов сих: Бывшие же в лодке подошли, поклонились Ему и сказали: истинно Ты Сын Божий, — весьма поучителен для всякого христианина. А именно: когда Господь однажды вселится в нас, все, что в нас есть, должно Ему поклониться и исповедать имя Его: и ум со всеми мыслями нашими; и сердце со всеми чувствами нашими; и душа со всеми желаниями и стремлениями нашими. Тогда все тело наше будет светло и не будет в нем тьмы. Но горе нам, если, однажды приняв в себя Христа, мы затем изгоним Его каким-либо грехом или отречемся от Него, как Иуда. И будет последнее хуже первого. Ибо когда Христос оставил Иуду — вошел в него сатана(Ин 13, 27). Не будем ни на мгновение забывать, что с Богом шутить можно еще меньше, чем с огнем (см.: Евр 12, 29).

И, переправившись, прибыли в землю Геннисаретскую (Мф 14, 34), то есть достигли города Капернаума, куда и направлялись (см.: Ин 6, 17). Тот, кто был в Галилее, может представить, как далеко буря отнесла апостолов Христовых. Вифсаида и Капернаум находятся на северном берегу моря. И ученики, войдя в лодку под Вифсаидой, должны были просто плыть вдоль берега. Между тем говорится, что лодка по причине бури оказалась на средине моря. Тут, на средине моря, и появился на волнах Господь наш Иисус Христос. Когда буря утихла, лодка вынуждена была проплыть оттуда до берега, где располагался Капернаум. Судя по словам евангелистов Матфея и Марка, можно было бы предположить, что лодка прошла путь сей естественным образом, с помощью весел и парусов; из слов же Иоанна можно сделать вывод, что Господь необоримой силою Своею сотворил и то чудо, что лодка сразу очутилась у пристани, ибо сказано: и тотчас лодка пристала к берегу, куда плыли (Ин 6, 21). Эти свидетельства евангелистов нисколько не противоречат друг другу. Ибо Тот, Кто мог ходить по воде и запрещать словом и помыслом морю и ветрам, несомненно мог, если в том была необходимость, сотворить так, чтобы лодка мгновенно оказалась в месте назначения. Глубинный смысл сего свидетельства Иоаннова тот, что, когда Господь наш Иисус Христос вселится в нас, в этот миг мы чувствуем себя в Царстве Божием, в тихом пристанище, где лодку нашей жизни не бьют никакие бури и ветры. И если после того мы должны еще ходить по земле, то мы не чувствуем сего, ибо и умом, и сердцем, и душою мы живем тогда в ином, лучшем мире, там, где царствует Христос Победитель. И тогда мы с радостью видим в Его победах свои, а в своих — Его.

Лишь Он есть победитель всякого зла, и лишь Он не может быть побежден никаким злом. Так укроемся же и мы под Его могущественным крылом, там, где нет ни бурь, ни ветров, ни призраков, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная [1]; и где мы найдем изобилие всех сокровищ непреходящих, что ни моль, ни ржа не истребляют; и где мы будем вместе с Ангелами и святыми славить победоносные дела Христовы, величие коих еще и не постижимо для нас в этом тленном мире, при этом узком горизонте. Но там все нам откроется, и мы возрадуемся, и радости нашей не будет конца. Господу нашему Иисусу Христу да будет честь и слава, со Отцем и Святым Духом — Троице Единосущной и Нераздельной, ныне и присно, во все времена и во веки веков.

святитель Николай (Велимирович)

Пресвятая Богородица занимает в нашей жизни очень важное место. И постовое время, в которое мы вошли со вчерашнего дня, также посвящено Ей. Но что мы знаем о Ней? Ежедневно мы приносим ей наши скорби и радости в молитвах. Но кто Она для нас? В дни Успенского поста, готовясь к Ее празднику, мы говорим и размышляем о Божией Матери.

Догадки

Согласно древнему преданию, евангелист Лука изображал Деву Марию, и Она это изображение благословила. Мы с этим спорить не будем, хотя во всем мире насчитывается немало икон, написанных якобы самим апостолом Лукой. Причем, как утверждают искусствоведы, иконография является поздневизантийской. Это даже не ранневизантийский стиль, относящийся ко временам Вселенских Соборов. Сохранились также изображения, запечатленные на стенах катакомб, относящиеся ко II веку, среди них присутствуют и лики Богородицы, так что есть возможность для сравнения. Владимирская же икона Божией Матери, скорее всего, должна быть датирована XI веком. Утверждая, что эта икона была написана Лукой, нам пришлось бы поневоле отрицать всю историю развития искусства, в том числе и церковного, и говорить о том, что в I веке писались образы столь же высокого уровня, каким отмечена Владимирская икона Богоматери. Искусствоведы с этим, конечно же, согласиться не могут.

Можно предположить, что евангелист Лука изображал Божию Матерь, Которая вполне могла благословить эти образы, но в дальнейшем они перерабатывались и корректировались. Вполне возможно, что дошедшие до нас лики несут на себе следы той самой византийской иконы, которая появилась в результате процесса развития иконографии, а вот прообразы действительно могли восходить к евангелисту Луке. В конце концов, можно допустить, что на этой самой доске когда-то написал икону сам Лука. Но все это, конечно же, только догадки и предположения.

Пресвятая Богородица занимает в нашей жизни очень важное место. И постовое время, в которое мы вошли со вчерашнего дня, также посвящено Ей. Но что мы знаем о Ней? Ежедневно мы приносим ей наши скорби и радости в молитвах. Но кто Она для нас? В дни Успенского поста, готовясь к Ее празднику, мы говорим и размышляем о Божией Матери.

«И вот, наступил великий праздник Господень, и сыны Израилевы принесли дары свои, и восстал Рувим (иерусалимский священник. – Прим. авт.)против Иоакима, говоря: „Не надлежит тебе предлагать дар твой, ибо нет у тебя потомства в Израиле“. И был охвачен Иоаким великим огорчением. И приблизился он к родовым спискам двенадцати колен, говоря в себе: „Поищу в двенадцати коленах Израиля, не я ли один не дал потомства Израилю“. И, исследуя, он увидел, что все праведные оставили потомство. Ибо вспомнил он о патриархе Аврааме, которому в последние дни его лет дал Господь сына Исаака. И не хотел Иоаким показаться в огорчении перед женой своей; и удалился в пустыню, и поставил там палатку свою, и постился сорок дней и сорок ночей, говоря в сердце своем: „Я не приму ни пищи, ни пития, но молитва моя будет мне пищею“».

«Жена его Анна терзалась двойной печалью, двойным мучением, говоря: „Я оплакиваю и вдовство, и бесплодие мое“. И, посмотрев на небо, увидела она на лавровом дереве гнездо воробьиное и воскликнула с горестью: „Увы, чему могу уподобить себя? Кто дал мне жизнь, что так проклята я пред сынами Израильскими? Они смеются надо мною, оскорбляют меня, изгнали меня из Храма Господня. Увы, чему уподоблю себя? Я не могу сравниться с птицами небесными, ибо птицы плодовиты пред Тобою, Господи. Не могу сравниться с тварями земными, ибо они плодовиты. Я не могу сравниться ни с морем, ибо оно полно рыбами, ни с землею, ибо она дает плоды во времена свои и благословляет Господа“. Вот, Ангел Господень слетел, говоря: „Анна, услышана твоя молитва…“» Далее речь идет об Иоакиме, потом – о том, как они встречаются: «Вот, два ангела явились ей, говоря: „Иоаким, муж твой, идет со стадами своими“. И Ангел Господень спустился к нему, говоря: „Иоаким, Иоаким, Бог услышал молитву твою, жена твоя Анна зачнет“».

Иоаким пребывал в пустыне, в той самой пещере, где прятался Илия Пророк, а Анна оставалась дома, в Назарете. Оба они были уже в преклонном возрасте, им было около семидесяти лет.

«И вот, пришел Иоаким со стадами своими, и Анна была у дверей дома своего. Увидев Иоакима, шедшего со стадами своими, она побежала и пала на шею ему. (Кстати, существует такая икона, очень умилительная, на которой изображена встреча Иоакима и Анны. – Прим. авт.) „Теперь знаю, что Господь Бог благословил меня, ибо я была вдовою, и вот нет этого более, я была неплодной, и я зачала“. И покоился Иоаким в тот самый день в доме своем». На другой день он вновь пришел в Храм и представил дары свои: «И вышел он оправданный из Дома Господня и пришел в дом свой. Анна зачала, и на девятый месяц она родила, и спросила ходившую за ней женщину: „Кого я родила?“ И та ответила: „Дочь“. И сказала Анна: „Возвеселилась душа моя в день сей“. И Анна кормила Дитя свое, и дала Ей имя Мария. И укреплялся Младенец с каждым днем».

Теперь перейдем к Введению во Храм. В связи с этим следует отметить один немаловажный момент: «Когда исполнилось Марии два года, Иоаким сказал Анне, жене своей: „Отведем Ее в Храм Господень, дабы исполнить обет, данный нами“», – ведь они оба дали обет посвятить Дочь Богу, и уже в два года Иоаким хочет привести Ее в Храм. «Убоимся, да не разгневается на нас Господь, и не отымется у нас это Дитя». Логика очевидна: если Бог дал, Бог может и забрать, поэтому, если обет принесен, его следует исполнить. «И сказала Анна: „подождем до третьего года, ибо я боюсь, что будет звать отца и мать Свою“. И сказал Иоаким: „Подождем“».

Как правило, в житиях этот эпизод опускается. Здесь цитируется Первоевангелие Иакова, а в «Книге о Рождестве…» упоминается о том, как семимесячную Марию ставят на ноги. К этой теме обращается и византийская иконография:

«Когда Дитя достигло трехлетнего возраста, сказал Иоаким: „Позовите непорочных дев еврейских, и пусть возьмут светильники и зажгут их. И пусть не обращается назад Дитя, и дух Ее не отдалится от Дома Божьего“. И девы сделали так и вошли во Храм. И первосвященник принял Дитя, поцеловал Его и сказал: „Мария, Господь дал величие Имени Твоему во все роды, и в конце дней Господь проявит в Тебе цену искупления сынов Израилевых“. И он поставил Ее на третью ступень жертвенника, и Господь Бог излил милость Свою на Нее, и Она дрожала от радости и плясала на ногах Своих, и полюбил Ее весь дом Израилев. И пошли родители Ее, дивясь и славя Бога, что Дитя не обернулось к ним».

«Мария воспитывалась, как голубица, в Храме Господа, и получала Она пищу из рук Ангелов». Вот что повествуется в «Книге о Рождестве…»:

«Иоаким и Анна пошли вместе в Храм Господа и, принеся дары, вручили Дочь свою Марию, дабы Она была принята к девочкам, которые день и ночь пребывали в хвале Господу».

Иосиф Флавий рассказывает, что при Иерусалимском Храме действительно было здание, где жили и воспитывались отроковицы. Когда Мария была поставлена перед Храмом, Она бегом поднялась на пятнадцать ступеней. Это были гигантские ступени, потому что на них стояли хоры левитов исполнявших псалмы. В Псалтири есть пятнадцать псалмов с надписанием «песнь восхождения», так называемые «степенны». Хор левитов сначала вставал на первую ступень и пел, потом поднимался на вторую и исполнял следующий псалом.Так они пропевали пятнадцать псалмов, поднимаясь по пятнадцати ступеням.  Но Мария, как сказано, «бегом поднялась по этим пятнадцати ступеням, не оборачиваясь назад, не зовя родителей Своих, как это обыкновенно делают дети». Оба источника подчеркивают это обстоятельство. «И все были исполнены удивления при виде этого, и священники Храма были в изумлении».