Через Нее пришел и Ее особо вспоминаем в эти дни!
Сложно говорить о совершенстве. Особенно, если достоверной информации про него очень мало.
Мы называем Деву Марию Присноблаженной (то есть навеки блаженной) и Пренепорочной (лишенной порока во всех смыслах), Честнейшей Херувим и Славнейшей без сравнения Серафим. Библейских оснований такому почитанию два: обращение Архангела Гавриила «Благодатная» и Ее собственное предсказание: «Отныне будут ублажать Меня все роды… сотворил Мне величие Сильный» (Лк.1:48-49). Нет, пожалуй, еще вторая глава Евангелия от Иоанна, когда Она тихо и смиренно уговаривает Сына сделать простое бытовое чудо для людей – помочь с закончившимся вином.
Или вторая глава от Луки, когда Она сохраняет все слова о Сыне в сердце Своем, когда Она кротко говорит Ему, Подростку сбежавшему в Храм, что они с отцом искали его со скорбью.
Или то, что Он доверил Ей любимого ученика, а Ее – любимому ученику.
Или то, что после Его Воскресения и Вознесения Она пребывала с апостолами.
Короче говоря, данных немного, все они какие-то нежные и трепетные, но почему же такое широкое почитание? Икон в храмах – больше всего Ее. Богослужебных текстов, посвященных Ей – пожалуй, столько же, если не больше, сколько Христу. Храмов, ей посвященных – не сосчитать. Преданий, связанных с Ней – огромное количество. В католических странах Ее изображения встречаются на углах домов и перекрестках, в православных храмах – фрески с событиями Ее жизни, большинство из которых вообще взяты из апокрифических, то есть совершенно не достоверных источников…
В Евангелии нигде не сказано, что Дева Мария была из рода царя Давида, но в Священном Предании это мнение закрепилось. Идея, видимо, в том, что Христос должен быть неоспоримым потомком Давида, и по земному отцу, пусть и мнимому, и по Матери. А Она соответственно – Царица Мать. Временно жила в изгнании, а теперь Ее царство вернулось к Ней сторицей – Царица неба и земли, «Царица моя преблагая».
Говоря о Божией Матери, легко скатиться в умиленное сюсюканье. Мама все-таки. Всем нам через Иоанна Богослова Мама. И вообще – такая вселенская Мама, Самого Бога воплощенного родила. О добрых матерях всегда говорят особенно ласково. Рационализировать это чувство очень сложно. Мариология (часть богословия, посвященная Богородице) – пожалуй, наиболее «нудный» раздел догматики. Алгеброй гармонию, логикой чувство не измеришь.
В величественном католическом храме на Сионской горе, Дормиционе, где, по преданию, находился дом Иоанна и где почила Богородица, есть замечательная «инсталляция». В центре базилики стоит каменное ложе, на нем – каменное же изображение Марии, а над ним – круглый купол, на внутренней стороне которого мозаикой выложены лики самых великих женщин Ветхого Завета: праматерь Ева, от которой пошел человеческий род; сестра Моисея Мариам, воспевшая одну из прекраснейших песней Господу; Иаиль и Юдифь, смело поразившие врагов Израиля; Руфь, о которой мы уже говорили – чистая и добрая женщина, оставившая родной дом ради ближних (свекрови) и ее Бога; Эсфирь – мудрая царица, защитившая иудейский народ от уничтожения и «вернувшая» преступный замысел заговорщикам. Предполагается, что все они – предвосхищение Девы, обновившей человечество рождением Сына Божия, воспевшая хвалу Господу, поразившую Рождеством Христовым извечного врага человечества диавола и жертвенно служившая Богу и Сыну Своему и Его делу спасения человечества.
Это очень красивые образы, но чтобы их понять, надо уже заранее знать и любить Ту, Которую символизируют изображенные женщины. А про любовь – что тут скажешь, она либо есть, либо нет. «Насильно мил не будешь». Кажется, Она это видит и чувствует всем сердцем. Она занимает скромное место в Писании, оставляя Себе место только в Предании. Ее величественные явления – как правило, очень индивидуальны, конкретным людям или группам людей. Почти всем известна чудесная история о явлении Божией Матери на фотографии с Афона: монахи получают из рук игумена хлеб, и среди них оказывается какая-то женщина, тоже в монашеском одеянии. Женщин на Афон не пускают даже монахинь, да и игумен никакой женщины не видел. Зато, разглядывая фотографию, вдруг поняли – это же Она! Не хозяйкой и игуменией Афона, как Ее изображают на иконах, не Царицей, а одной из многих, одной из всех Она показалась на этой «Светописанной иконе», как теперь называют эту фотографию.
Одна из многих, одна из нас. В этом, пожалуй, главное чудо Богородицы, отраженное в рождественской стихире: «Что Ти принесем, Христе, яко явился еси на земли, яко человек, нас ради? Каяждо бо от Тебе бывших тварей благодарение Тебе приносит: ангели — пение, небеса — звезду, волсви — дары, пастырие — чудо, земля — вертеп, пустыня — ясли, мы же — Матерь Деву». Стихиру написал гимнотоворец VIII века Косьма Маюмский, и, судя по этим строкам, он был прекрасный, тонко чувствующий, приводивший богатые и сложные богословские формулировки в ясные и понятные образы, лишенный всякой «византийской витиеватости» поэт. Мария – дар Христу. Наш дар. Наши золото, ладан и смирна. Она похожа на подаренный росток розы или иного цветка, который, разрастаясь, ароматом своим радует не только хозяина, но и тех, кто его когда-то подарил.
И именно поэтому про Нее нет исторических источников. Помните, в «Маленьком принце»?
«— Цветы мы не отмечаем, — сказал географ.
— Почему?! Это ведь самое красивое!
— Потому, что цветы эфемерны.
— Как это — эфемерны?
— Книги по географии — самые драгоценные книги на свете, — объяснил географ. — Они никогда не устаревают. Ведь это очень редкий случай, чтобы гора сдвинулась с места. Или чтобы океан пересох. Мы пишем о вещах вечных и неизменных.
— Но потухший вулкан может проснуться, — прервал Маленький принц. — А что такое «эфемерный»?
— Потух вулкан или действует, это для нас, географов, не имеет значения, — сказал географ. — Важно одно: гора. Она не меняется.
— А что такое «эфемерный»? — спросил Маленький принц, который, раз задав вопрос, не успокаивался, пока не получал ответа.
— Это значит: тот, что должен скоро исчезнуть.
— И мой цветок должен скоро исчезнуть?
— Разумеется.
«Моя краса и радость недолговечна, — сказал себе Маленький принц, — и ей нечем защищаться от мира, у нее только и есть что четыре шипа. А я бросил ее, и она осталась на моей планете совсем одна!»»
Так вот, Приснодева – это эфемерный цветок, который внезапно оказался вечным. Это пятнадцатилетняя Девочка, согласившаяся взять на себя непомерную, тяжелейшую ношу. Это молодая Мать, со страхом и недоумением внимавшая непонятному обещанию «Тебе Самой оружие пройдет душу да откроются помышления многих сердец». Это Она много лет спустя стояла с разорванным сердцем, видя муки Своего единственного Сына (отойдите, скептики – Иисус был единственный Сын, иначе не надо было Мать поручать ученику, Она бы осталась в доме Своих детей) – именно поэтому Ей стала понятна любая людская боль, ибо большей боли просто не существует.
Она должна была умереть, как умирают все люди – почить в ожидании Страшного Суда. Исчезнуть из этого мира, как эфемерный цветок.
И вдруг этот цветок оказался вечным. И Ее дыхание – аромат розы, лилии, какие еще есть прекрасные цветы? – одухотворяет и утешает нас уже две тысячи лет.