Весеннее празднование в честь Креста Господня появилось почти четырнадцать веков назад.
В ходе ирано-византийской войны в 614 году персидский царь Хосрой II осадил и взял Иерусалим, забрав в плен иерусалимского патриарха Захарию и захватив Древо Животворящего Креста, найденное когда-то равноапостольной Еленой.
В 626 году Хосрой в союзе с аварами и славянами (да-да, славянами!) едва не захватил Константинополь. Чудесным заступничеством Матери Божией столичный город был избавлен от нашествия, а потом ход войны переменился, и в конце концов византийский император Ираклий I праздновал победное окончание 26-летней войны.
Предположительно 6 марта 631 года Животворящий Крест вернулся в Иерусалим. Император собственноручно внес его в город, а вызволенный из плена патриарх Захария радостно шел рядом. С тех пор в Иерусалиме стали праздновать годовщину возвращения Животворящего Креста.
Надо сказать, что в ту пору продолжительность и строгость Великого поста еще обсуждались, а порядок великопостных служб только формировался. Когда появился обычай переносить праздники, случающиеся в Великом посту, с будних дней на субботы и воскресенья (чтобы не нарушать строгий настрой будних дней), тогда праздник в честь Креста также сместился и постепенно закрепился за третьим воскресеньем поста.
Как раз с середины поста начиналась интенсивная подготовка тех оглашенных, которые собирались креститься уже на Пасху этого года. И оказалось очень уместным начинать такую подготовку с поклонения Кресту.
Начиная со следующей среды, на каждой Преждеосвященной Литургии после ектении об оглашенных будет еще одна ектения ― о «готовящихся к просвещению» — как раз в память о тех, кто усердно готовился и собирался в скором времени креститься.
Со временем чисто иерусалимский праздник возвращения Креста стал не таким уж актуальным для всего христианского мира, и праздник в честь Креста приобрел более глобальное звучание и более прикладное значение: как воспоминание и помощь в середине самого строгого и трудного из постов.
Поклонение Кресту происходит в субботу вечером
В субботу накануне Недели Крестопоклонной в самом конце вечернего богослужения на утрени после Великого славословия из алтаря торжественно выносят Крест, кладут его на аналой посреди храма, совершают каждение и трижды поют тропарь: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое воскресение Твое славим».
КСТАТИ. Тропарь ― это краткое стихотворное песнопение, составленное по заданному образцу. Стихотворным оно было, разумеется, лишь в греческом оригинале, да и то лишь в смысле греческой поэзии, которая, например, не нуждалась в рифме. При переводе на славянский язык форма богослужебного текста была утеряна, зато по возможности полно сохранился его смысл.
«Поклоняемся кресту ― славим воскресение» — трудно добавить к этому что-либо важное.
О Кресте написаны богословские трактаты и десятки прекрасных стихир, но это лирика. А смысл и высота крестного подвига исчерпывающе выражены в этом кратком древнем тропаре.
Наверное, именно поэтому второй всем известный тропарь Кресту почти не о кресте, а скорее об императоре и отечестве: «Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое, победы православным христианом на сопротивныя даруя и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство».
По сути это ― молитва о Родине. В течение веков христиане пели «победы благоверному на сопротивныя даруя», разумея здесь христианских правителей: сначала византийских, а затем русских, начиная от Ираклия I и заканчивая Николаем II.
В советское время «благоверного» изъяли как из политического устройства, так и из часословов, а когда поняли, что фраза «победы на сопротивныя даруя» неясна и едва не бессмысленна, стали использовать более демократичную формулировку о победе православных христиан над сопротивными, предоставляя уже нам самим для себя определить, кто же для нас «сопротивный».
После священнослужителей к Кресту подходят по очереди все молящиеся в храме, и тогда же происходит помазание елеем (в обычное время после чтения Евангелия помазания не будет), а хор в это время может петь особые стихиры, взятые, впрочем, из службы Воздвижения.
Песнопения праздника: мы молимся не Спасителю, а Кресту?
Богослужебные тексты в честь Креста очень возвышенны и красивы, они изобилуют противопоставлениями, аллегориями, художественной персонификацией. Как раз прием персонификации порой вызывает недоумение, поэтому скажем о нем особо:
| Ра́дуйся, живоно́сный Кре́сте, благоче́стия непобеди́мая побе́да, дверь ра́йская, ве́рных утвержде́ние, Це́ркве огражде́ние, и́мже тля разори́ся и упраздни́ся, и попра́ся сме́ртная держа́ва, и вознесо́хомся от земли́ к небе́сным, ору́жие непобеди́мое, бесо́в сопротивобо́рче, сла́во му́чеников, преподо́бных я́ко вои́стинну удобре́ние, приста́нище спасе́ния, да́руяй ми́ру ве́лию ми́лость. |
Радуйся, Крест, носитель жизни! Непобедимая победа благочестия, дверь, ведущая в рай,утверждение верующих и ограда Церкви,Ты – Крест, которым уничтожилось и исчезло тление, и побеждена власть смерти, Ты, Крест – непобедимое оружие, демонам противоборствующий, настоящее украшение преподобных, гавань спасения, |
Здесь обращение к Кресту как к живому существу настолько явное, что впору заподозрить самих себя и автора песнопений в откровенном язычестве.
Однако надо помнить, что богослужебные тексты ― часть литературы, подобное обращение ― художественный прием, и автор не боялся его использовать именно потому, что представить себе не мог христианина, который всерьез разговаривает с деревом, а не с Христом, однажды распятым на этом Древе.
Подобный прием встречаем, например, в службе Прощеного воскресенья, где автор от лица изгнанного Адама обращается к райскому саду с просьбой: «Шумом листьев твоих молись о мне Творцу».