Ирмос шестой песни
Из утробы Иону младенца изблева морский зверь, / якова прият, / в Деву же всельшееся Слово / и плоть приемшее пройде сохраншее нетленну. / Его же бо не пострада истления, / Рождшую сохрани неврежденну.
Толкование: В этом песнопении мы слышим об интересном событии из Библии – как пророк Иона чудом остался жив, на три дня оказавшись в брюхе кита. «И повелел Господь большому киту поглотить Иону; и был Иона во чреве этого кита три дня и три ночи» (Ион. 2:1).
Ирмос седьмой песни
Отроцы, благочестию совоспитани, / злочестиваго веления небрегше, / огненнаго прещения не убояшася, / но, посреде пламени стояще, пояху: / отцев Боже, благословен еси.
Толкование: В этой песне канона гимнограф Косма Маюмский вспоминает библейскую историю о трех отроках — Анании, Азарии и Мисаиле, рассказанную их другом пророком Даниилом (Дан. 3: 1-97). В православной богослужебной традиции чудесное спасение трех вавилонских отроков считается прообразом сверхъестественного воплощения Бога-Слова, не опалившего утробы Пречистой Девы.
Ирмос восьмой песни
Чуда преестественнаго / росодательная изобрази пещь образ: / не бо, яже прият, палит юныя, / яко ниже огнь Божества Девы, / в Нюже вниде утробу. / Тем воспевающе, воспоем: / да благословит тварь вся Господа / и превозносит во вся веки.
Толкование: В этом песнопении, как и в предыдущем ирмосе, вспоминается библейское чудо о трех отроках, брошенных в печь. За отказ поклониться идолу юноши Анания, Азария и Мисаил были брошены в огонь, но остались невредимы. Это событие описано пророком Даниилом, с которым юноши были друзьями.
«Чуда преестественнаго / росодательная изобрази пещь образ» — произошло невероятное — невыносимый жар печи стал прохладной росой.
Ирмос девятой песни
Таинство странное вижу и преславное: / Небо – вертеп, Престол Херувимский – Деву, / ясли – вместилище, / в нихже возлеже Невместимый – Христос Бог, / Егоже, воспевающе, величаем.
Толкование: Ирмос последней песни рождественского канона передает восхищение автора от созерцания всей картины Рождества Христова. Гимнограф Косма Маюмским удивляется: как пещера стала небом на земле, ясли вместили Невместимого Бога, а Божья Матерь стала херувимским Престолом Бога. И прославляет родившегося Христа.